— Можете, Ваше Сиятельство, — сказала она. — Но уверены ли вы…

— Конечно, уверена! — с энтузиазмом воскликнула Эвелина. — Чин майора тебя устроит? И не благодари, милочка, это самое малое, что я могу для тебя сделать!

Изумленная до глубины души Мафальда все же пробормотала что-то, похожее на благодарность, после чего герцогиня велела ей найти и отправить к ней остальных фрейлин, заверив свою любимицу, что они получат менее высокие звания.

«Майор! — повторяла про себя фон Шиф, отправляясь исполнять то ли просьбу своей госпожи, то ли приказ командующего Арцтваффе. — Майор… Ну, хоть с должности камер-фрейлины — она вроде как полуполковнику соответствует, — наша щедрая госпожа меня не сняла, уже хорошо! Брат поднимет меня на смех, когда узнает. А вот отец мной бы гордился… Сказал бы, что не зря был уверен, что его первенец будет мальчиком… Интересно, кто из наших девушек какие звания получит? Эвелина рискует — ведь теперь все будут точно знать, кого она ценит больше, а кого меньше. И как все будут интриговать, чтобы получить повышение!..»

* * *

Кое в чем опасения Мафальды оправдались в тот же день: разошедшаяся Эвелина, обнаружившая, что всего на три ступеньки отстает от Генералиссимуса (Мафальда благоразумно не стала ей сообщать, что для такого звания достаточно отдать приказ ниже стоящему по званию принцу крови — например, Эдвину), начала раздавать чины направо и налево.

Бедняжка Розалинда получила неблагозвучное звание штабс-гауптмана и благодарила за него свою госпожу с такой кислой физиономией, что другие присутствовавшие при этом фрейлины едва сдерживали смех. Прочим дамам достались чины от фенриха до капитана, и они радовались им вполне искренне — пока гроссгерцогиня не сообщила им, что каждая должна самостоятельно позаботиться о своей «форме».

— В свободное время от работы в госпитале, — великодушно разрешила она новоиспеченным офицерам, и те вышли из ее кельи весьма и весьма озадаченными. В отличие от Эвелины, собиравшейся носить только «парадную форму», фрейлинам таких поблажек не полагалось. Каждая из них должна была теперь носить либо повседневное салатовое платье — или любого светло-зеленого оттенка, как великодушно разрешила им герцогиня, либо парадное розовое. А кроме того, самостоятельно смастерить эполеты. Которые, к тому же, следовало пришивать к платьям!

— Госпожа Мафальда, ну как? — фрейлина Катарина, проявлявшая чудеса мужества даже при самых кровавых операциях, готова была разрыдаться. — Как?! Серебряный эполет к салатовому платью?!

— Ах, бедненькая моя… — Мафальда присела рядом с девушкой. — Это же варварство какое-то. Зачем к салатовому, тем более что он вам не идет? У вас же было замечательное розовое платье с рюшами, к ним серебряное прекрасно подходит! Ну, взбодритесь фройлян оберлейтенант!

— Оно… Оно в крови всё! Вчера была операция, я ассистировала отцу-настоятелю… — девушка разрыдалась. — Не хочу-у-у-у я перед ранеными выглядеть чучелом! Вы… Вы знаете госпожа Мафальда, как они нас называ-а-а-ают?

— Боевые фрейлины герцогини, насколько я слышала. — урожденная фон Эльке не особо рассчитывала на людскую благодарность просто в силу того, что сугубо военные предки привили ей здоровый цинизм через кровь.

— Не-е-ет. Вы правда не слышали? — Катарина шумно, и совершенно не куртуазно высморкалась. — Ангелы Эвелины. Вы действительно не знали?

— Нет. — удивлению фон Шиф не было предела, поскольку такого прозвания в свой адрес она действительно не слыхала.