– Иди вымой свое грязное тело, – посоветовала Косира. – Все сделали это еще несколько часов назад.

 Он так и поступил.

 Грязная одежда пиратов была свалена в кучи и сожжена. Им принесли другую одежду, похожую на ту, что носил Риет, – изящные куртки и штаны, сшитые из шкур разных животных и богато украшенные. У пиратов порвались и потрескались даже ремни, и скорняки Риета немедленно принялись изготавливать новые.

 Большая часть мужчин отправилась на реку купаться, но нашлись и те, которые заявили, что им нравится собственный запах. Пираты вернулись с реки, заливаясь смехом, – женщины Са'ибов с любопытством наблюдали за ними, делая недвусмысленные замечания, которые были понятны даже тем, кого Лабала не обучил языку.

 Этот день тоже прошел быстро, хотя несколько особенно стойких пиратов – Техиди, Фролн и другие – долго сидели у костра, попивая пальмовое пиво и о чем-то тихо разговаривая.

 Следующий день был совершенно иным.

 Гарет начал подумывать, что Са'ибы были чрезвычайно скрытными людьми, потому что общались пираты только с Риетом и людьми, приносившими еду и напитки.

 Теперь ему предстояло убедиться в обратном.

 Ворота распахнулись, и в них хлынула толпа. Казалось, все жители поселка пришли посмотреть на белокожих чужестранцев и подарить им подарки.

 Постоянно подносили разные блюда, от сластей до огромных, пойманных в реке рыб, приправленных жгучим перцем.

 Напитки лились рекой. Некоторые предпочитали пальмовое пиво, другие – вино из фруктов, подавали даже бренди, потому что Са'ибы освоили искусство перегонки.

 Были и другие удовольствия.

 Грубоватый матрос Кулдья, едва держась на ногах, подошел к Гарету и со слезами на глазах объявил, что собирается прожить здесь остаток жизни, и плевать он хотел на пиратство.

 – Женщины не хотят брать деньги, даже подарки им не нужны, – сказал он. – Я не видел такого ни в одном порту, а побывал я во многих, даже в Тикао нужно за все так или иначе платить.

 Он икнул, увидел достаточно невзрачную, но улыбающуюся женщину, которая ему подмигнула, и пошел за ней нетвердыми шагами.

 – Бедняга, – сказала Косира.

 – Одна из самых неприятных особенностей жизни моряка, – заметил Гарет. – Ты сходишь на берег, и в твоем распоряжении всего несколько часов. Мы хвастаемся своей независимостью, но расплачиваемся за нее тем, что у нас нет дома, кроме койки, нет еды, кроме как в портовой забегаловке, нет любви, кроме…

 – Ты разве забыл, что ничего об этом не знаешь? – перебила его Косира. – Ты был девственником до встречи со мной, а теперь тебе никто не нужен.

 – Не могу не согласиться с тобой, моя леди Косира Нагорная.

 – Попробовал бы не согласиться, – проворчала она и поцеловала его.

 Потом они вышли из поселка и нашли уединенную поляну.

 Настоящий пир начался вечером.

 Были установлены длинные столы, на которые подносили все новые блюда и напитки. Человеческий желудок не мог вместить такое количество еды, но некоторые пираты явно сомневались в этом.

 Риет и другие Са'ибы произнесли речи о том, как они рады отплатить пиратам за то, что те сделали для них, как им жаль, что не могут сделать больше. Но работорговцы были настолько злобными, сражались так искусно, что только такие великие воины, как корсары, могли им противостоять.

 Гарет хотел сказать, что тот, кто никогда не воевал, победить не может, но потом передумал.

 Кроме того, он не имел права обижать людей, которые жили в постоянном страхе перед линиятами, которые видели, как уводят в рабство родственников не один раз, как Гарет и другие, а много раз, год за годом, век за веком.