Праздник продолжался, пламя огромных костров с ревом взлетало в небо, заставляя отступить темноту джунглей.

 Напитки лились в глотки пиратов в неимоверных количествах, и Гарет в очередной раз почти пожалел, что не любит алкоголь.

 Косира сидела рядом и потягивала вино из кружки.

 – Все, прощай несдержанность,—сказала она. – Добро пожаловать, Косира, в трезвую жизнь, которую ведет твой возлюбленный.

 Она икнула. Переход к трезвой жизни этой ночью, видимо, не входил в ее планы.

 Подошел Лабала. Гарет с удивлением заметил, что он практически трезв.

 – Ты себя плохо чувствуешь? – спросила Косира. – Или волшебники должны стать абсти… абста… больше не напиваться, чтобы стать еще сильнее?

 – Может быть, я заболеваю, – ответил Лабала. – Может быть, не могу расслабиться, потому что боюсь, что случится нечто ужасное.

 – Например? – спросил Гарет.

 – Не знаю,—ответил Лабала.

 – Посмотри, – сказала Косира, – эта женщина улыбается тебе. Не хочешь выяснить, почему она улыбается?

 Лабала вымученно улыбнулся:

 – Спасибо, может быть, захочу. Он ушел.

 Казалось, пир будет продолжаться до рассвета или пока на столах остается еда и выпивка.

 Риет свалился под стол с блаженной улыбкой на лице.

 Гарет заметил, как две обнаженные женщины, истерически смеясь, тащат в хижину пирата, на ходу снимая с него штаны. Фролн чистил фрукты и бросал их невероятно большой и разноцветной птице, о чем-то беседуя с ней с совершенно серьезным видом.

 – Пойдем? – спросил Гарет, кивнув в сторону их хижины.

 – Пожалуй, – ответила Косира и зевнула. —Боюсь, ты измотал меня днем, я не гожусь ни на что, кроме сна.

 Гарет едва успел заснуть, когда линияты атаковали.

 25

 Гарета разбудили выстрелы. Он мгновенно вскочил на ноги, и, хотя мозги еще не работали, пальцы сразу же нащупали ремень с мечом и пистолеты.

 Судорожно натягивая штаны, он услышал очередной залп и крики умирающих людей. Косира тоже оделась, и тут какой-то человек, вернее не человек, а линият, судя по шлему, ворвался в их хижину. Гарет выстрелил ему в лицо из пистолета и увидел в свете факелов других.

 Прогремел выстрел из мушкета, пуля просвистела рядом с его головой, и в тот же момент кто-то бросил в хижину факел.

 – Вперед! – крикнул Гарет, и они выбежали из загоревшейся хижины. Гарет зарубил перезаряжавшего мушкет линията, отразил удар еще одного и проткнул его насквозь. На его месте тут же вырос еще один работорговец, целившийся из мушкета Гарету в грудь, его застрелила Косира.

 В лагере было светло как днем от горящих хижин. Пираты, не успев протрезветь, пытались отразить атаку.

 Среди линиятов был один Бегун с саблей в каждой когтистой лапе. Пираты увидели чудовище и с яростными криками бросились на него. Фролн вырвался вперед, сделал выпад и распорол Бегуну заднюю лапу.

 Чудовище завизжало от боли и ярости, развернулось и отбило клинок Фролна. Пират плашмя упал на землю, и сабля Бегуна прошла выше.

 Дихр стоял, прислонившись к хижине. Гарет увидел, что по его ноге струится кровь, но мушкет не дрогнул в руках бывшего раба. Дихр выстрелил, пуля попала Бегуну в горло, и тот забился на земле в предсмертных конвульсиях.

 Женщины с криками выбегали из хижин, но работорговцы, не зная пощады, убивали их, чтобы добраться до пиратов.