– Нет у нас никаких дел. То есть никаких, которые не могли бы подождать, – быстро перебил его кузнец. – Рассказывай дальше свою историю. Я никогда ее раньше не слышал.

– Что ж, может быть, я действительно должен рассказать всем, что тогда случилось, – задумчиво произнес Еще‑Варенья. – Хотя, по‑моему, я пришел сюда рассказать эту историю Кирке‑Лопате, она интереснее будет ему, чем у нас в горах. Я просто хотел сказать... о чем я говорил?

– Жители Глинистого Брода попросили тебя и Одиночку отложить поединок до следующего дня, – напомнил Холмотоп.

– А, да... так вот, как я уже сказал, произошло несколько вещей, из‑за которых наш поединок не состоялся. – Еще‑Варенья обвел всех взглядом, как‑то странно еще раз задержав его на лице Билла. – Можно сказать, по одной на каждого из нас. Видите ли, раз уж нам приходилось все равно ждать до завтра, не было причин, чтобы не принять участия в вечеринке накануне ночью. Так что народ Глинистого Брода устроил нам восторженный прием. В общем, вскоре мы с Одиночкой вышли прогуляться, и у нас появилась возможность спокойно поговорить. Вы же знаете, как это бывает, когда встречаешь кого‑нибудь, с кем есть о чем поболтать...

Еще‑Варенья посмотрел на Плоскопалого и Холмотопа. Кузнец и Почтальон кивнули со всей серьезностью посвященных профессионалов каждый в своем деле.

– Мы немного поговорили, – продолжал Еще‑Варенья. – Даже довольно хорошо узнали друг друга. Наконец отправились отдыхать; естественно, каждый из нас думал о предстоящем назавтра поединке.

– Естественно, – прогрохотал Плоскопалый.

– Но потом случилось это, – сказал Еще‑Варенья.

Он грустно посмотрел на Холмотопа и Плоскопалого, а затем его взгляд вновь безотчетно встретился со взглядом Билла.

– Что? – спросил Холмотоп.

– Вы не поверите, – сказал Еще‑Варенья, глядя на Билла, – что после того, как я расстался с Одиночкой – уже, конечно, была кромешная ночь – и возвращался назад на постоялый двор, я наткнулся на неизвестного, который сообщил мне, что только что умерла моя родная бабушка – здесь, в Мокром Носу!

– Твоя бабушка? – начал Плоскопалый, озадаченно морща нос. – Но я думал...

– Ну, конечно, – спокойно продолжал Еще‑Варенья, не обращая внимания на кузнеца и не отрывая взгляда от Билла, – ни один нормальный человек не мог бы и подумать о том, чтобы добраться оттуда, где я был, сюда, в Мокрый Нос, отдать последние почести бабушке и успеть обратно к поединку на следующий день. Ни один нормальный, как я уже сказал. Но в те дни я был в чрезвычайно хорошей форме, и я не колебался ни минуты. Я отправился в путь.

– Но твоя бабушка... – попытался снова начать Плоскопалый.

Еще‑Варенья снова спокойно прервал его.

– ...как оказалось, конечно, вовсе не умерла, – сказал Еще‑Варенья, все еще глядя на Билла. – Как вы знаете, она дожила до ста десяти лет. Это были сплетни, которые этот странный тип подхватил и передал дальше. И, конечно, когда он говорил мне об этом, было так темно, что я даже не знаю, как он выглядел. Я никогда не смог его найти.

– Могу поспорить, ему повезло! – пробормотал Плоскопалый. – Значит, ты потратил время на дорогу домой и не успел вовремя обратно на поединок? Так, Еще‑Варенья?

– Не совсем, – сказал Еще‑Варенья. – Как я сказал, в то время я был в великолепной форме. Как только я узнал правду, я тут же повернулся и отправился назад в предгорья. И я успел. Я вернулся в Глинистый Брод, когда только забрезжил рассвет.