Билл замолчал. Толпа вокруг навеса, как он теперь мог видеть со своей позиции наверху бочки, была даже больше, чем накануне, когда он состязался с кузнецом в поднятии тяжестей. Все с нескрываемым интересом смотрели на него. Он молчал, ожидая вопроса, который кто‑то из них должен был задать, если от него ждали продолжения. Наконец вопрос задал из первого ряда Еще‑Варенья.

– Все это крайне интересно, Кирка‑Лопата, – мягко сказал Еще‑Варенья. – Может быть, расскажешь нам, что же такое знаете вы, Коротышки, что помогает вам управляться с разбойниками? Дело в том, – продолжал Еще‑Варенья, бросив через плечо быстрый взгляд назад на своих соплеменников, а потом снова повернувшись к Биллу, – я не думаю, что большинству присутствующих здесь это понравится, но старой толстой развалине вроде меня это простительно. Мы не в состоянии справиться с этими разбойниками, они нападают целой бандой на какого‑нибудь одинокого крестьянина, а что может один против толпы? Мы никогда не знаем, когда они придут, а к тому времени, когда мы собираемся вместе, чтобы выступить против них, они уже в полной безопасности, в своей долине. Так что мы почти оставили все попытки справиться с ними. Но ты говоришь, Кирка‑Лопата, что есть какой‑то способ? Может быть, расскажешь нам какой?

– Ну что ж, – ответил Билл, – как вы знаете, у нас, Коротышек, есть соглашение с Толстяками не говорить больше необходимого о делах своей родной планеты. Если Толстяки не говорят лишнего, то и мы не говорим – и наоборот. Так что я не могу прямо рассказать вам о том, что знаю.

– Ты имеешь в виду, Кирка‑Лопата, – голос Еще‑Варенья приобрел странный вкрадчивый тон, прозвучавший сигналом тревоги в голове Билла, – что ты знаешь нечто, что могло бы помочь нам, здесь, в деревне, и отказываешься рассказать нам об этом?

– Извините, – сказал Билл. В толпе поднялся глухой ропот недовольства, начавший перерастать в гнев. Билл поспешно продолжал: – Я дал слово, что не буду ничего говорить, как и все Коротышки и Толстяки, которые прилетели сюда, чтобы познакомиться с вашим народом. Но... – Билл сделал паузу, глубоко вздохнул, мысленным пинком вышвырнул Договор о Невмешательстве между людьми и гемноидами за окошко и позаимствовал страничку из книги Аниты, когда наблюдал за ней сквозь щель в занавеске из шкур, – позвольте мне рассказать вам историю про моего дедушку.

21

– Все это началось с истории, которая в свое время была широко известна среди нас, Коротышек...

Едва Билл успел произнести первые слова, как его прервали.

– Само собой, как же! – крикнул кто‑то из первых рядов, и, посмотрев вниз, Билл увидел нескольких дилбианок, стоявших одной группой. Он узнал в говорившей Штучку‑или‑Две, рядом с которой возвышалась высокая фигура Совершенно Очаровательной. – И, само собой, сейчас ты собираешься рассказать нам еще одну такую же. Это позор, вот что это такое, – самый настоящий позор – то, как мужчины этой деревни стоят вокруг и выслушивают всю чушь, которую несут Коротышки вроде тебя, не обращая внимания на обычаи, манеры и традиции! Почему никто из вас не выступит и не скажет этому Коротышке, чтобы он шел подальше со своими историями?

– Заткнись! – огрызнулся другой женский голос.