Обыкновенный, каких на Земле тысячи.

   Докончив жевать конфету, Гюисманс выпрямился, губы его сжались.

   - Много времени я вам не дам. Думайте быстрей. Я хочу, чтобы вы были  с

нами  по  доброй  воле.  А  не  захотите,  все  равно  станете   апостолом

космического бога. Но вы уже не будете Полыновым.  Нет,  подождите.  Прошу

полюбоваться.

   Гюисманс  нажал  кнопку.  Крайний  экран  на  пульте  засветился.   Его

заполнили ряды остроносых ракет. Их головки  самодовольно  лоснились,  они

были очень чистенькие и аккуратные, эти ракеты. Их было много.

   - А как вам нравится это?

   Гюисманс переключил изображение. За сборочным конвейером  стояли  люди.

Кое-кого Полынов узнал: это были пассажиры "Антиноя". Слева стоял  Бергер,

бесстрашный вольнодумец  Бергер.  Однообразным  движением  он  вставлял  в

головки ракет желтые полупрозрачные капсулы.

   - Остальные не лучше, Полынов.

   Полынов окинул взглядом кабинет. Если бы сюда собрались все его друзья,

для Гюисманса тут просто не осталось бы места - не  надо  было  бы  и  рук

марать. Но они далеко, они ничего не знают. Они работают, читают, смеются,

любят и не подозревают, что им грозит. Мы были слишком беспечными, слишком

мало думали о ядовитых поганках, притаившихся в будущем. Слишком  увлечены

собой и своими заботами.

   - Я подумаю, - сказал он.

   Грегори отконвоировал его обратно.  Свет  в  камере  зажегся,  едва  он

переступил порог. Крис в камере не было.

        6. ГОСПОДИН И РАБ

   Жизнь почему-то не любит однообразия. События или нагнетаются так,  что

у человека перехватывает  дыхание,  или  вдруг  без  видимой  причины  все

стихает, время тянется ровно и однообразно.

   Никого, казалось, больше не интересовал Полынов.  Он  мог  выходить  из

камеры когда ему вздумается, разгуливать, часами сидеть в больнице  -  для

заговорщиков он словно перестал существовать. Но Полынов  не  заблуждался.

Это всего лишь  новая  уловка.  Истерзать  человека  бездельем,  тревожным

ожиданием, а потом нанести внезапный удар.

   Девушка исчезла бесследно. Спрятанные в коридоре микрофоны игнорировали

его вопросы. Лишний щелчок по самолюбию. Лишнее напоминание о том, что  он

крепко зажат в когтях. Месть Гюисманса за сопротивление.  Пытка  тревогой,

тревогой за Крис.

   Странный пациент зашел еще раз. Дело шло на лад,  но  напрасно  Полынов

ждал  его  третьего  прихода.  Электрик  не  появлялся,  и  Полынова   это

встревожило.

   Заглянули  еще  двое  охранников.  Они  жаловались  на  мелкие  недуги,

держались настороженно, и Полынов ничего не смог извлечь из их посещения.

   Никого из пленников он так и не увидел.  С  теми  охранниками,  которые

попадались Полынову в коридоре, он не смог  перемолвиться  и  словом.  Они

сразу подбирались, их ручищи непроизвольно тянулись к оружию. Бедняги, они

даже взмокали  от  тягостного  недоумения:  почему  этому  типу  позволяют

разгуливать?

   Вероятно, Гюисманс встревожился бы, узнав, зачем Полынов так  тщательно

наводит порядок в хозяйстве больницы.