– Помнишь, Андрюша, как он к бандитам поехал тебя выручать? Как ты водку пить отказывался?

    Сейчас, когда они остались вдвоем, Григорий Степанович опять казался прежним, домашним, уютным. Как колобок. Но переменился Смушко. Высох. Душой высох. Посуровел. Словно от покойного наставника строгость унаследовал.

    – Помню,– кивнул Ласковин.

    Он тоже изменился. Себя, тогдашнего, с собой, теперешним, даже и не сравнивал. Жил такой парень…

    – Дело наше двигается,– сказал Степаныч.– Отвел в больничке две коечки. Специалиста нашел. Кандидат медицинских наук. Бесплатно готов работать.

    – За идею?

    – За материал.

    Ласковин хмыкнул.

    – За лекарства,– уточнил Смушко.

    – А почему койки две? – удивился Ласковин.

    Он-то помнил: первая «спасенная» в лечении не нуждалась. В хорошей порке – это да.

    Смушко хитренько подмигнул.

    – Слава твоя растет и ширится.

    Тут в гостиную вошел отец Александр, и Смушко замолчал. Нового общинного пастыря Григорий Степанович в дела не посвящал. Считал, ни к чему.

    Поздоровались. Отец Александр, лохматый, круглощекий, с заметным брюшком, хотя года на два моложе Андрея. К Ласковину относился осторожно. Как бы даже с опаской, но разговаривал уважительно. Он со всеми разговаривал уважительно, глядя в глаза. Добрый, внимательный пастырь. Тихий. Эх, отец Егорий, отец Егорий!

    – Там к вам пришли, Григорий Степанович. Из СМУ.

    – Пусть подождут. Передайте им, отец Александр, если не затруднит.

    – Нисколько.

    Вышел.

    – Так, говорю, слава твоя растет и ширится.

    – Еще кого-то вытаскивать надо? – догадался Андрей.

    – Поможешь?

    – А куда я денусь? Излагайте.

    Смушко изложил. По его словам выходило – мелочь. Не «организация», а так, мелкая астральная лавочка.

    – Сделаем,– кивнул он.

    – Вот и ладушки. Кушать будешь?

    – Когда я отказывался? – улыбнулся Андрей.

    – Павел Васильевич?

    Павел Васильевич Губанок вздрогнул от неожиданности, но тут же расслабился. Это был тот, кого он ждал.

    – Вы Андрей Александрович?

    Кивок.

    – Сядем в машину? – предложил Губанок.

    – Да. Но в мою. Я полагаю, так будет лучше.

    – Как скажете.

    И Губанок двинулся следом за молодым человеком в темно-сером элегантном плаще, ломая голову, как же тот ухитрился подойти незамеченным. Хотя ответ на этот вопрос не имел ровно никакого значения.

    Новая черная «Ауди-А4» – не ровня Губанковской «девятке». Но это тоже не имело значения.

    – Куда мы едем? – спросил Губанок.

    – К вашей дочери.

    – Но… я… – Павел Васильевич не ожидал, что все произойдет так быстро.– Может, нам имеет смысл подготовиться?

    Собеседник повернулся к нему. Он был лет на двадцать младше Губанка, но один взгляд – и Павел Васильевич почувствовал себя подростком.