|
Говорит, он держится с большим апломбом, племянница же при нем тише воды, ниже травы. А после одиннадцати вечера, когда дядюшка, по-видимому, ложится спать, спускается в фойе вся размалеванная, с длинными накладными ресницами и в короткой юбочке. Крутится возле конторки и болтает о поп-группах. Мне это до лампочки. Я люблю кантри. И потом, мне надо заниматься, а в это время в отеле затишье. Так что я следую наставлениям мистера Моргана: держись с постояльцами приветливо, но не пытайся завести с ними дружбу.
– Ленни! – раздался окрик из кухни. – Если ты треплешь языком, вместо того чтобы заниматься, лучше оторви задницу от стула и помоги мне с обедом! – Труба зовет! – ухмыльнулся Ленни, поднимаясь.
10 сентября, четверг. Ранняя пташка червячка съедает.
В шесть часов Квиллер заехал за Полли в Индейскую Деревню, и они направились в Вест-Мидл-Хаммок в гости к Ланспикам.
– Ты взяла кольцо? – первым делом спросил Квиллер. – Да, и до сих пор не могу прийти в себя. Неужели оно мое – точнее, будет моим двадцать пятого декабря? – Вот ещё! Зачем ждать двадцать пятого декабря? Носи его прямо сейчас. Где оно? – Я положила его в банковский сейф. Но мне не терпится показать его тебе. – Как прошло свидание со стариной Кампом? – Сугубо по-деловому. Никаких комплиментов и целований ручек. От чашки чая я отказалась и все время поглядывала на часы. Они показали мне кольцо, и я отдала деньги. – Они пересчитывали их? – Секретарша ушла с ними в соседнюю комнату. Наверняка сосчитала их там. – Нам обоим надо сегодня следить за собой, чтобы не проговориться насчет моего присутствия на чаепитии. В Вест-Мидл-Хаммоке селились состоятельные люди. Леса чередовались здесь с лугами, по обочинам извилистого шоссе пестрели полевые цветы, ручьи журчали под деревянными мостиками. – Хорошо здесь, правда? – вздохнула Полли. – Тебе хотелось бы тут жить? – Постоянно – нет, только приезжать сюда время от времени… Кэрол сегодня готовит сама – у её кухарки выходной. У Ланспиков был скромный деревенский дом, обставленный старинной мебелью, которая выглядела как музейная. Пока дети не подросли, они держали корову, верховых лошадей, несколько кур и уток. Теперь Кэрол и Ларри жили одни, не считая пары слуг, следящих за домом и садом. Сами хозяева уделяли всё своё время универмагу, а также Театральному и Генеалогическому клубам, Историческому обществу и Клубу гурманов.
Ларри встретил их у входа.
– Высокие гости запаздывают, – сообщил он, – так что начнем без них. Тем более что старина Камп не пьет.
<Как бы не так>, – подумал Квиллер. Кэрол вышла из кухни, где готовила своё коронное блюдо – утиную грудку с ветчиной и грибной подливкой.
– Успешно ли протекает нынешний визит Делакампа? – спросил Квиллер. – Он никогда ни с кем не обсуждает свои финансовые дела, – ответила Кэрол. – Знаю только, что миссис Вудингхёрст продала ему вчера свою знаменитую брошь и он согласился взять витое колье Мэгги Спренкл. Они обсудили состоявшееся во вторник чаепитие. Квиллер поведал, какие мучения вытерпел в обличье охранника. Затем прибыли почетные гости, и обстановка стала более церемонной. Впрочем, о том, как прошел вечер, лучше всего узнать из дневника Квиллера.
Камп приезжает сюда уже двадцать лет и до сих пор не сошелся ни с кем настолько близко, чтобы обращаться к собеседнику по имени, – даже с Кэрол и Ларри. Его племянница была представлена как мисс Порт. |
