– Интересно, – заметила она, бросив лукавый взгляд на Квиллера, – что впервые это действо происходило под неусыпным взором охранника, не снимавшего руки с кобуры.

– Наверное, Делакампа предупредили, что возможны неприятные сюрпризы, – с авторитетным видом предположил Арчи.

Наконец подали десерт: ромовую бабу, лимонное суфле, шоколадный пудинг-пралине и пирог с ежевикой, и на этом обед закончился.

Выходя из ресторана, Квиллер попросил своих спутников подождать, пока он перекинется парой слов с метрдотелем.

– Как тебе обед? – спросил Дерек.

– С заведением Чета не сравнить, – ответил Квиллер. – Так о чем ты хотел поговорить?

– Дело в том, что полиция опрашивает всех служащих. На кухне копы ещё не были, но кое-кто из ребят присутствовал при том инциденте во вторник, и теперь они не знают, следует ли о нем сообщать.

– Что за инцидент?

– Ну, когда Делакамп явился на кухню, а шеф-повар Винго прогнал его, замахнувшись сковородой.

Квиллер ухмыльнулся, представив себе эту сцену.

– Замахивание сковородой или, например, скалкой вряд ли можно расценивать как нападение с угрозой для жизни, – сказал он. – Если бы это был, например, тесак… Между прочим, Барри Моргану об этой стычке известно. Он объяснил Делакампу, что постановление Совета общественного здравоохранения запрещает пускать на кухню посторонних. Так что скажи своим ребятам, чтобы не беспокоились – управляющий сам решит этот вопрос. Они могут не доносить на шефа.

– Это, вообще говоря, был настоящий фарс. Шеф – парень с юмором. Повар, который кормит посетителей канапе из копченого лосося с клубникой, не может не быть шутником.

Квиллер пригласил друзей заглянуть к нему – пропустить по стаканчику перед сном. Когда они подъехали к амбару, он первым покинул машину, чтобы отпереть дверь и включить свет. Картина, открывшаяся Квиллеру за порогом жилища, потрясла его куда больше, чем лосось с клубникой. Все в кухне было обмотано бумажными полотенцами: столы, стулья, холодильник и прочее. На это ушло два полных рулона длиной ярдов в пятьдесят, с кухни и бара.

– Ну и дела! – воскликнул он возмущенно, но не без благоговения.

Ещё не оправившись от шока, Квиллер вышел навстречу гостям.

– Мужайтесь! – предупредил он. – Кошки приготовили вам небольшой сюрприз.

– Нечего себе! – выдохнул Арчи при виде необычного зрелища.

– Да-а… Вполне достойное завершение столь уникального обеда, – протянула Полли.

Милдред объявила, что это произведение концептуального искусства, создание которого потребовало немалого усердия и мастерства.

Юм-Юм, у которой, вероятно, ещё сохранились остатки совести, где-то пряталась. Коко же, несомненный автор композиции, восседал на холодильнике, любуясь на дело лап своих и щурясь так, словно был польщен комплиментом Милдред.

Вместо того чтобы опрокинуть по стаканчику, гости принялись наводить порядок на кухне, а затем отправились по домам. Сидеть и пить как ни в чем не бывало, заявили они, значило бы испортить незабываемое впечатление.

После их отъезда Квиллер произнес ласковым тоном: <А где же наша маленькая красавица?>

И она тут же выползла на животе из-под дивана. Квиллер взял Юм-Юм на руки и походил с ней по амбару, почесывая у неё за ушками и слушая, как она мурлычет.