– Нам хорошо знакомо ваше имя, мистер Квиллер, ибо нам ниспослано было читать вашу колонку в газете «Всякая всячина». Вы чудесно пишете.

– Спасибо. А я с сожалением узнал, что с вами произошёл несчастный случай. Которая из ступенек виновна?

– Увы, третья сверху.

– Он спускался, - вмешалась миссис Хардинг. - К счастью, держался за перила. Я вечно напоминаю ему - надо за перила держаться. Но тем не менее это странно. Арледж не тяжелей перышка, а вот тот юный крепыш, который без конца гоняет на велосипеде вверх и вниз прямо по ступенькам…

– Но посередине, дорогая моя. Я же ступил на конец ступеньки, и другой её конец зримо приподнялся. Плотник винит в этом ржавые гвозди, и я твердо уверен, что в этом здании гвозди даже старше меня.

Его жена заерзала, слезая с деревянных качелей.

– Садитесь-ка сюда вы,  мистер Квиллер.

– Что вы! Не принуждайте меня вас беспокоить! - запротестовал он.

– Вовсе нет. У меня кое-какие дела в гостинице, и я безбоязненно сдаю вам мужа с рук на руки… Арледж, войди внутрь, если станет хоть чуточку холодней.

Когда она спешно удалилась, Квиллер сказал:

– Обаятельная леди. У меня и в мыслях не было её выдворять.

– Оставьте угрызения совести. Дорогая моя жена рада будет минуточку передохнуть. Со времени несчастного случая она чувствует истинно женскую потребность опекать меня двадцать четыре часа в сутки - и это из-за простого перелома ребра. Я трепещу при мысли о её неотступном внимании, случись мне, к примеру, сломать ногу. Такова цена супружеской преданности. А вы состоите в браке, мистер Квиллер?

– Больше не состою, и не хотел бы испытать это сызнова, - ответил Квиллер, занимая свободное место на скрипучих качелях. - Как я понимаю, вы уже посещали этот остров?

– Да, мы с миссис Хардинг любим острова, которые соответствуют нашему представлению об уединении, - это немножко странно. Я знавал лиц, которых привлекают острова, они все ведут себя чуть-чуть странно, ну а если они полностью окружены водой достаточную часть своей жизни, то уж ведут себя совсем странно.

– Осмелюсь сказать, вы заметили: здесь многое изменилось…

– Воистину! Мы часто гостили здесь в семье из Индианаполиса, их фамилия Ритчи, - в десятилетия Д. К., до коммерциализации, могу добавить. Эти Ритчи скорбели о стремительности перемен. Они были из торговцев, добрых к друзьям, щедрых и великодушных к церкви, мир душам их.

– Семейство Ритчей связано с кланом Макинтошей, - сказал Квиллер. - Моя мать была Макинтош.

– Я распознал некоторое лукавое шотландское остроумие в ваших произведениях, мистер Квиллер. Сказал об этом миссис Хардинг, и она со мной согласилась.

– Каков был остров в годы Д. К.?

Мистер Хардинг приумолк, раздумывая.

– Тихий… В ладу с природой… и духовно возрождающий…

– У этих Ритчей был дом за высокой железной оградой?

– Боже избави! Нет! - воскликнул викарий. - Они не были столь тщеславны и с удовольствием подшучивали над теми, кто тщеславен и суетен.

– Тогда кто же владелец Сосен? Они кажутся совершенно изолированной территорией.

– Сосны принадлежат Эплхардтам, которые открыли частный клуб и первыми построились здесь в тысяча девятьсот двадцатых. Ритчи прозвали их королевским семейством, а их поместье - Букингемским дворцом. А что привело на остров вас, мистер Квиллер?

– Желание немного поработать во время отпуска. Я остановился в одном из коттеджей, потому что взял с собой кошек, парочку сиамцев.

– В самом деле? У нас в приходе был когда-то сиамец. Его звали Гнев Божий.

Неожиданно вернулась миссис Хардинг.