– Я хотел бы записать наш разговор. Не обращайте на это никакого внимания. Просто говорите.

– О чём?

– Об острове Завтрак, когда вы подрастали.

– Трудно было. Ни электричества. Ни ванных. Ни часов. Ни телефонов. Ни денег. Мы, здешние, Завтраком этот остров не зовем. Это остров Провидения.

– Кто дал ему такое имя?

– Первые поселенцы. Божественное Провидение выбросило их на берег, когда их судно разбилось.

– Вы говорите, у вас не было денег. Как же вы жили?

– На рыбе. На диких кроликах. На козьем молоке. - Она произнесла это горделиво.

– А как насчёт необходимого - вроде обуви, муки, охотничьих ружей?

– Охотники тогда ловушки делали. А всё другое, в чём нуждались, они доставали через торговлю с материком. Рыбой по большей части торговали и тем, что на берег выбросит. Мой па построил себе лодку из топляка, который на берег выкинуло.

– Он ещё жив? - спросил Квиллер, думая, что он, пожалуй, один из этих необщительных извозчиков.

– Утонул, когда пытался вытащить сети перед бурей. - Это она произнесла ровным, бесцветным голосом.

– А ваша мать?

– Ма ещё здесь. Всё ещё керосиновыми лампами пользуется. Никогда не уезжает с острова - даже на денёк. Ей уехать - что на Луну слетать.

– Но электричество теперь, конечно, помогает островитянам. На курорте оно есть. В летние дачи уже давно проведен свет.

– Угу, да только многие здешние не могут себе это позволить. Многие всё ещё варят свои собственные лекарства из диких растений. Моя ма помнит, как здесь ещё не было школы. Теперь у нас есть школа об одной общей комнате. Я окончила в ней восемь классов - все в одной комнате и с одним учителем. - Это она произнесла хвастливо.

– Как вы поступили в среднюю школу?

– Осталась с одной семьей на материке.

– А трудно вам было привыкать к новой школе?

– Угу. Конечно трудно. Тяжело. Учителя сказали, что в некоторых вещах я обогнала материковых ребятишек, а ведь считалось, будто островитяне отроду тупые, и нас по-всякому обзывали.

– И что вы при этом ощущали? - сочувственно спросил Квиллер.

– Бешенство! Пришлось обидчиков парочку раз избить до полусмерти. - Харриет стиснула объёмистый кулак.

Он разглядывал эту амазонку с изумлением и сдержанным восхищением.

– Вы, верно, очень сильная.

– Чтобы здесь жить, надо быть сильной.

– Где всё-таки живут островитяне? Я что-то не вижу никаких домов.

– В поселке Провидение, глубоко в лесу.

– Это то, что люди с материка зовут Пиратским?

– Угу. Это меня бесит! - Стиснутый кулак треснул по столу так, что заплясала посуда.

– А как ваши люди относятся к новому курорту?

– Боятся. Они думают, их погонят с острова, как погнали с западного побережья, когда приехали старые богачи.

– А что они думают о туристах?

– Они им не нравятся. Некоторые туристы нахальные… беспутные… полуголые. Последние две недели целая их банда разбивала лагерь возле маяка и таскала такие большущие рюкзаки, что в них ездить можно.

– Висячие диваны, - кивнул Квиллер. - Это и не понравилось больше всего?

– Ну… они сидели кружком без ничего, пили пиво и врубали радио на полную катушку.

– Откуда вы знаете?

– Их видели некоторые охотники на кроликов… Хотите ещё кофе?

Квиллер впервые в жизни отказался от второй чашки: он уже почувствовал, как в голове у него бьют барабаны.

– А каково ваше собственное мнение об отеле Грушевого острова?

– Слишком много всего насчёт пиратов.