– А каково ваше собственное мнение об отеле Грушевого острова?

– Слишком много всего насчёт пиратов. Это меня бесит!

– Вы считаете, что в истории острова не было пиратов? Может быть, они жили здесь до того, как сюда приехали ваши предки?

Харриет, казалось, разъярилась и снова треснула по столу:

– Всё это вранье! Небылицы!

Он придумал, как переменить тему:

– Около маяка есть памятный диск в честь трех смотрителей маяка. Вы знаете, что с ними случилось?

– Никто не знает, - таинственно сказала она. - Я могла бы рассказать вам эту историю, если хотите.

В голове у Квиллера перестали рокотать барабаны.

– Я бы охотно послушан её, но у вас был долгий трудный день. Вы, наверное, хотите домой?

– Я не хожу домой. У меня наверху кровать.

– Тогда позвольте мне сводить вас на ланч в ваш выходной. Мы поедим в Корсарской комнате.

– Я не беру выходных. Работаю семь дней в неделю. Подождёте, пока я сварганю себе чашку кофею? Вы, конечно, больше не хотите?

У Квиллера было чувство, будто он только что нашёл зарытое сокровище. Тайна маяка никогда не упоминалась у Гомера Тиббита.

– Мой дед, - начала Харриет, - без конца рассказывал эту историю, так что она, прямо скажем, в сердце мне запала. В ней замешан наш прадедушка.

– Правда? Он был смотрителем маяка?

– Нет, верхние  никогда не понимали островитян. Это меня бесило! Это всё равно что сказать, будто они тупые или им нельзя доверять. Верхние наняли троих мужчин с материка, чтобы они жили на утесе и охраняли огонь. В те дни, понимаете, это была большая керосиновая лампа. Лодка верхних частенько доставляла керосин для маяка и пищу для смотрителей, и все это втаскивали на утес на канате. Есть несколько ступенек, которые зигзагом выбиты в скале, - вы их с озера можете разглядеть, но они были скользкие и опасные. И до сих пор такие! Когда верхние присылали на лодке землемера, так и его тащили на канате, как ящик с продуктами.

– Так в чём же замешан ваш прадед, Харриет?

– Ну, он был вроде вожака, потому что умел читать и писать.

– Это казалось необычным?

– Угу. Здесь ведь не было школы. Поселенцы были какой-то забытой колонией - и не только забытой, но и оплёванной.

– Где же тогда обучался ваш прадед?

– У своего па. А его па был вроде проповедника, но это уже совсем другая история.

– Не томите, Харриет, - заерзал Квиллер. - Что же всё-таки случилось?

– Ну, в одну тёмную ночь мой прадедушка проснулся и не понял отчего. Словно услышал глас Божий: «Проснись! Проснись!» Он вылез из постели, вышел, смотрит - а сигнальный огонь не горит! Плохо дело! Он натянул сапоги, взял фонарь и пошёл к маяку. До него с милю было. Как добрался, видит - там ни души, он покричал - в ответ ни звука. Ворота в ограде были на замке, и он перелез через решетку. Двери в домик смотрителей нараспашку, а внутри - никого. Он решил было сам зажечь на маяке огонь, да дверь на башню оказалась заперта. Он не знал, что и делать.

– Телеграфа в то время ещё не было? - спросил Квиллер.

– Ни телеграфа, ни радио, ни телефона. Это случилось давным-давно, мистер К. Так вот… Мой прадедушка пошёл домой. Проходящие суда, видно, были извещены, что маяк не горит, потому как… вскоре на острове прохода не стало от полиции и солдат. Они арестовывали людей, обыскивали дома и даже разрывали могилы на задних дворах. Кладбища у нас тогда не было.

– Они подумали, что смотрителей убили островитяне? Но зачем?

– Верхние думали, будто островитяне хотели, чтобы суда разбивались и они могли их грабить. Поверили старым басням насчёт пиратской крови! Сто лет назад оно было, а люди всё ещё этому верят! Это меня так бесит, что я аж вся киплю!

– Старые легенды не умирают, - сказал Квиллер.