- Бык? В этой же крепости? Но что он тут делал? Морган с жалостью посмотрел на меня:

    - Конрад, тебя, похоже, сильно пытали? Что делают в тюрьме? Сидел он там.

    - А, да... мне доклад... гм... я случайно узнал, что

    ты сбежал с каторги и подался в разбойники. Значит, попался на разбое?

    - Да какое там! - смущенно почесал многократно ломанную переносицу Бык.- Не вышло из меня хорошего разбойника. Слишком уж я приметный. Ни проследить за жертвой скрытно, ни в засаду организовать. Только выберешь лоха пожирнее, начнешь его пасти - глядь, а следом уже отряд стражи топает. Ждут, легавые, чтобы на месте преступления сцапать... Стыдно сказать, докатился до того, что с голодухи попытался с лотка буханку хлеба украсть. Тут меня и повязали. И вот чего я так и не могу понять - мне в тюрьме надень как раз буханку хлеба выдавали! Вот где парадокс правоохранительной системы!

    - Разумеется, я не мог оставить за решеткой лучшего массажиста, который только был в моей жизни!

    - Это все прекрасно, но ты так и не объяснил, почему нам помог!

    - Мы его убедили,- спокойно, как о само собой разумеющемся, сказала подошедшая Иголка. На спине лошади гордо восседал Транквилл. Максимилиан и Артур выглядели не менее довольными.- Вообще-то он хотел нас угнать!

    - Деньги-то все преподобный конфисковал,- развел лапками Морган.- А Бык и на одного себя денег не может раздобыть. Вот я и подумал - вас все равно не сегодня завтра сожгут, не оставлять же лошадей врагу!

    - Вот только не стоило сбрасывать со счетов меня! - проскрипел Транквилл.- Я сразу понял, что замышляет эта крыса!

    - А ты петух!

    - Ну да, а что? - удивился Гай.

    - Ничего,- проворчал Мордаун.- Как бы там ни было, думаю, хватит болтать. Конечно, вся городская верхушка сейчас где-то под этими обломками, а стража занята их вызволением, но дожидаться этого радостного момента, думаю, нам не стоит. В дороге наговоритесь!

    - Как ни тяжело мне это говорить, но я согласен с Морганом. Нам лучше оказаться как можно дальше от Кадиса, когда завал раскопают.

    Коллет, которая уже некоторое время что-то чертила на брусчатке и тихо напевала, закончила ритуал и нехорошо усмехнулась.

    - Да, пожалуй. Хотя мне бы хотелось посмотреть на лица стражников, когда они увидят городской совет! Но нам надо спешить!

    - Эй, Коллет! Ты что еще придумала?

    - Небольшой подарок на память,- невинно округлила глаза ведьма.- Чтобы в следующий раз помнили, что осуждать на смерть невиновных - свинство!

    Тут от завала послышались радостные крики - кого-то наконец откопали. Стражники помогли подняться дородному купцу, сидевшему, насколько я помнил, с правого края платформы. Купец оглушенно покачивался и озирался. Раздались испуганные вопли, спасатели прянули назад. Купец повернул в нашу сторону... гм... наверное, все-таки правильнее будет назвать это лицом. В конце концов, рот, глаза и в целом вид физиономия сохранила вполне человеческие. Только вместо носа розовел натуральный такой свинячий пятачок. И уши увеличились и обвисли розовыми лопухами - тоже как у свиньи.

    - У него еще и хвостик есть, только под штанами не видно,- ухмыльнулась Коллет.- Очень качественная иллюзия - продержится месяца два. Остальных я тоже не обделила. Пусть узнают на своей шкуре все прелести инквизиции. Ну а теперь можем ехать!

    Запись в путевом дневнике Конрада фон Кота

    от 24 сентября 16.