-  Федор! - сурово сказал я. - Лучше ты ко мне но приставай, а не то я сам тебя свергну! Я понимаю, что вы все средневековые уроды, но и этому должен быть предел!

    Царя моя не оправданная с его точки зрения резкость так обидела, что у него на глаза навернулись слезы.

    Может быть, я был и не прав, но после недавних событий нервы были взвинчены, и быть корректным но получалось. Федор посмотрел на меня, как обиженный ребенок, глубоко, со всхлипом вдохнул, хотел что-то ответить, но я не стал слушать, круто повернулся и вышел из его покоев.

    Теперь первым делом мне нужно было успокоиться. Как это сделать в данных обстоятельствах, было непонятно. За водкой нужно было идти в город, найти тихое место, чтобы просто выспаться, я не мог, еще не обзавелся хорошими знакомыми среди местных жителей. Пришлось-таки отправиться в Москву. Когда я проходил мимо резиденции патриарха Иова, меня окликнул меня знакомый голос:

    -  Алеша! Вот так встреча!

    -  Здравствуй, отче, - без особой радости ответил я, однако обнял приятеля за плечи и похлопал по спине. - Ты что, все по начальству ходишь, сана добиваешься?

    -  Эх, грехи наши тяжкие, нигде нет правды, - посетовал отец Алексий. - Не хотят сан давать, ироды. Предлагают в диаконы идти. Ну, как тебе это нравится! Мне - и в дьячки! Вот пришел к патриарху, может быть, хоть он за правду постоит.

    Отец Алексий в священники назначил себя сам, по обету, который дал, когда спасался из восточного плена. Читать и писать он не умел, из всех молитв знал только «Отче наш». Я его предупреждал, что с получением сана на этой почве могут возникнуть трудности, но он видел свое предназначение не в чтении перед паствой славянских текстов, а в истинной вере и беззаветному служении Господу. Точка зрения достойная, но, видимо, не в рамках определенной церкви.

    -  А если и патриарх откажет, тогда что будешь делать?

    -  В пустыню уйду, стану старцем и святым! - безо всякого сомнения в голосе сообщил он. - Все равно буду служить Господу!

    -  Слушай, Алексий, пойдем со мной, посидим, выпьем, мне сегодня очень не хватает пастырского наставления, - попросил я.

    -  А как же патриарх? - с сомнением спросил он. - Вдруг соблаговолит? Конечно, дело у меня к нему не спешное, может и подождать. Тогда почему бы и не выпить, если можно помочь заблудшей душе… Ты заблудшая душа?

    -  Еще какая, меня сегодня чуть не убили без покаяния.

    -  Ну, это ерунда, чуть не считается. Если бы я по каждому такому поводу горевал, то давно бы спился. Ладно, пойду я с тобой, только исповедоваться не проси, пока сана не получу - не смогу простить тебе грехи.

    -  Вот и хорошо, - обрадовался я нежданному компаньону, - хоть посидим по-человечески. А насчет сана, может быть, ты его напрасно добиваешься, послужил бы лучше господу воином. Скоро в этом будет большая нужда.

    -  А как же обет? Ты же знаешь, я, когда в янычарах был, обет дал.

    -  Раньше ты говорил, что в мамелюках?

    -  Разве? Нет, кажется, все-таки в янычарах, когда я был мамелюком, с христианами не воевал. Ну, а ты-то сам как живешь?

    -  Пытаюсь спасти Годуновых, их собираются свергать. Жалко их, люди они неплохие, только в цари не подходят.

    -  Мне дела мирские неинтересны, - нравоучительно сказал Алексий, потом поинтересовался.