-  На Сенную площадь, там у меня в кабаке есть знакомый половой, достанет водки.

    -  Я знаю место, где дешево, и водка чистая, да и поговорить не помешают.

    Мне было все равно куда идти, и я согласился. Вскоре мы свернули в какой-то кривой переулок, упиравшийся в стену Белого города, и поп уверенно вошел в обычную по виду избу, безо всяких опознавательных знаков. Там оказался самый обычный кабак с небольшим, на три стола, залом. Столы здесь были длинными и широкими, рассчитанными на большие компании, но в этот момент во всем заведении было всего человек пять посетителей.

    Алексия узнали, к нам сразу же подошел половой, поздоровался и без заказа сразу поставил на стол керамический горшок с запретным зельем и пару пустых кружек.

    -  Ну, давай выпьем за встречу, - предложил поп, щедро наливая в кружки жидкость с характерным запахом.

    -  Давай, - поддержал я тост, и мы, не ожидая закуски, выпили.

    -  Так кто тебя чуть не убил? - спросил самозваный поп после того, как заглушил природную жажду вполне приличным курным вином.

    Я рассказал о происшествиях последнего времени, начиная с первого покушения, кончая событиями прошедшей ночи.

    -  Думаешь, это дьяк тебе мстит? - спросил он.

    -  Из самострела стреляли по приказу дьяка, а вот сегодняшний случай совсем непонятный. Разбойники были настоящие воины. Я еще не встречал человека, который бы так быстро двигался.

    -  Ну, если такой человек существует, то о нем что-то должно быть известно, - сказал Алексий, наливая по второй.

    -  Может быть, но в Разбойном приказе о нем ничего не знают.

    -  Тогда нужно спросить не у подьячих, а у самих разбойников, поди, они-то всех своих знают наперечет, - подал он вполне разумный совет.

    -  Твоя, правда, только мои знакомые разбойники его не знают, а других связей в этих кругах у меня нет.

    -  Ну, это не беда, такого добра в Москве хватает. Давай еще выпьем, а потом позовем вон хоть того, - он указал взглядом на сидящего перед миской ухи невысокого человека, по виду напоминающего обычного коробейника.

    -  А кто он такой? - спросил я.

    -  Сам что ли не видишь, разбойник.

    Почему он решил, что этот человек разбойник, я не понял. Ничего кровожадного ни в его лице, ни во внешности, ни в поведении не было.

    Мы опять опорожнили кружки. Алексий крякнул, утер губы рукавом, зацепил из принесенной половым миски щепотку квашеной капусты и небрежно бросил ее в рот. Я тоже закусил и, наконец, почувствовал хоть какое-то расслабление.

    -  Эй ты, - неожиданно рявкнул поп, указывая перстом на фальшивого коробейника, - хочешь выпить?

    Тот, не раздумывая, подхватил свою миску с едой и быстро пересел за наш стол.

    -  А то! - насмешливо сказал он. - Кто же на дармовщину не хочет!

    -  Тогда подставляй кружку.

    Гость, продолжая снисходительно улыбаться, кружку подставил. Поп щедро налил в нее напиток, не забыв, естественно, и наши сосуды.

    -  Ну, давайте, во имя Отца, Сына и Святого Духа, - произнес он вполне соответствующей его сутане тост.

    Мы дружно выпили.

    -  Хороша, - похвалил гость, занюхивая пустой деревянной ложкой.

    -  У меня к тебе, земляк, есть вопрос, - сказал Алексий, разливая из горшка по кружкам остатки водки, - не знаешь ли ты такого небольшого человечка с длинным узким ножом? Морда у него тряпкой замотана и шустрый он, как веник.