Новость оказалась сногсшибательной.

    -  И кто же их зарезал? - только и смог задать я обычный, в такой ситуации подразумевающийся, но глупый вопрос.

    -  Вот кабы то знать! Никого чужих в подворье не было, а как сегодня пришли боярина будить, глядь, они все вчетвером в крови купаются, остыли уже.

    Мне сразу же подумалось, что это похоже на работу Версты.

    -  Твой дьяк нанимал людей меня убить? - прямо спросил я.

    -  Нанимал девку Маруську из Гончарной слободы.

    -  Нет, других людей?

    -  Чего не знаю, того не знаю!

    -  А приходили к дьяку двое, один здоровый с меня ростом, а второй вот такой? - я указал себе чуть выше пояса. - Маленький с желтым лицом?

    -  Всякие к нам ходят, всех и не упомнишь. Хотя маленького вроде как видел. Совсем щуплый как ребенок?

    -  Вот этот ребенок твоего дьяка и зарезал.

    -  Шутишь, что ж такой тщедушный против Дмитрия Александровича и трех стрельцов сможет. Дадут раза, и поминай как звали.

    Что-то объяснять Кирклычу мне неинтересно, потому я его отпустил:

    -  Ладно, можешь идти.

    -  Как это идти, а деньги, что ты посулил?!

    -  Денег не дам, а вот на дыбу могу отправить, пусть тебя попытают, может, это ты своего хозяина зарезал.

    И опять холоп Кирилыч смирил свой крутой нрав и беспримерную жадность, изогнулся, льстиво улыбнулся, поклонился до земли и затрусил в сторону Боровицких ворот.

    -  Это кто был? - спросил Алексий, когда я освободился и подошел к нему.

    -  Холоп дьяка, которого мы вчера собирались навестить. Кажется, нам крупно не повезло, нас опередил Верста.

    -  Как это опередил, в чем?

    -  Попал к дьяку раньше нас и зарезал его вместе с тремя стрельцами охраны.

    -  Этот, маленький? - недоверчиво спросил он. - Быть того не может! Один четверых! А точно он, может быть, кто другой?

    -  Это холоп видел его в имении несколько дней назад. Скорее всего, дьяк нанял Версту с товарищем убить меня, они не смогли, да еще Филипп погиб, вот Верста и сорвал зло на заказчике, - поделился я своей версией преступления.

    -  А вдруг его кто-то другой убил. Мало ли, ты же сам рассказывал, что дьяк имел дела со степняками, вдруг они деньги не поделили.

    -  Все может быть, но суметь без шума, в чужом доме зарезать четверых здоровых мужиков…

    Договорить нам не дали, ко мне подошел боярин Иван Воротынский и сказал, что меня требует к себе царь Федор. Отказаться было нельзя. Я оставил Алексия дожидаться в центральных сенях и пошел в покои царя.

    Когда я вошел, Федор хмуро на меня взглянул и натянуто поздоровался. Мне было понятно его состояние, но заниматься его сексуальными проблемами я не мог и не хотел.

    Я остановился в дверях, ждал, что он скажет. Однако он заговорил не на тему сходить вместе к барышням, а спросил о сестре, как ее здоровье.

    -  Не знаю, - ответил я, - я ее со вчерашнего утра не видел.

    -  Ксения сказала, что ты вчера не приходил ее лечить, и ей за ночь стало хуже.

    -  Ты знаешь, что меня пытались убить? - не отвечая на претензии, спросил я.

    Он утвердительно кивнул головой.

    -  Так вот, тот, которого я заколол, один из самых страшных убийц в Москве.