-  А его случаем не Яшкой зовут? - тут же спросила Агриппина Филаретовна.

    -  Имени я его не знаю.

    -  Так если Яшка, то его и искать нечего, - вмешался в разговор Геннадий Александрович, - он у нас на задах в баньке живет.

    -  Давно? - скрывая волнение от такой удачи, спросил я.

    -  Не так что бы давно, как снег сошел. А на что он вам?

    -  Встретиться с ним нужно.

    -  Если денег задолжал, то, небось, отдаст, он человек небедный, мне за баньку-то, чтобы до лета пожить, три полновесные ефимки отвалил. И сам тихий, мухи не обидит, только говорит как-то не по-нашему: сю-сю-сю. Видать от малого роста такой косоротый. А так нам его не видно, и не слышно. Много задолжал-то?

    -  Нет, дело не в деньгах. А можно к той баньке подойти, чтобы он не заметил? Хочу сделать ему приятное…

    -  Так я вас и провожу! - загорелся хозяин, который только теперь окончательно поверил, что за спасение дочери мы не собираемся требовать плату.

    -  Нет, нас провожать не нужно, только укажите, как туда можно незаметно подойти, - попросил я.

    -  А давайте, я провожу, - неожиданно вмешалась в разговор Даша.

    -  Не нужно, - подал голос Алексий, - просто скажи словами.

    -  Но я сама хочу, - заупрямилась девушка. - Мы так подойдем, никто не заметит, я там в детстве в прятушки играла.

    -  Нет, тебе туда ходить нельзя, - твердо сказал я.

    -  Тогда идите вдоль тына, а как увидите баньку, так там, стало быть, Яшка и живет, - прекратила бессмысленный разговор Агриппина Филаретовна.

    -  Пошли? - предложил я попу. - Или ночи дождемся?

    -  Днем лучше, сбежать не сможет, - решил он. - А вы, хозяева, из избы поостерегитесь выходить. Хотя ваш Яшка мух и не обижает, а человека запросто зарежет.

    Хозяев предупреждение напугало, но никто из них не решился нас расспрашивать. Мы с попом вышли во двор. Опять в нос ударила вонь. Работники были заняты своими делами, и на нас никто не обращал внимания. Стараясь не привлекать к себе внимания, мы пошли вдоль тына к баньке, в которой жил наш «желтый карлик». До нее от избы было метров сто пятьдесят. Банька оказалась небольшая, рубленная, без окон, так что заметить нас Верста не мог.

    -  Самое опасное - это его быстрота, - инструктировал я отца Алексия. - Я такого никогда не видел. Если он нас заметит, то ничего мы ему не сделаем, в лучшем случае сбежит.

    -  Будет тебе, я и не таких шустрых видал, как-нибудь справлюсь.

    -  По-хорошему, на него нужно облаву устроить, а мы с тобой вдвоем идем, можем все дело испортить. Если он убежит, то мы его потом никогда не сыщем.

    -  Некуда ему отсюда деться.

    -  Только что нас с тобой положить!

    -  Опять ты, Алеша, меня пугать взялся. Не надо, я уже и так пуганый, перепуганный, меня не то, что твой малыш, великан не испугает!

    Однако, когда мы подошли к бане метров на тридцать, Алексий замолчал, приготовил кинжал и пошел неслышной кошачьей походкой. Возле входа мы разошлись, он встал с одной стороны дверей, а я обошел баню с тыла и проверил, нет ли второго выхода. Возле дверей мы сошлись. Увы, нашего желтолицего в бане не оказалось, о чем красноречиво свидетельствовала припертая колом дверь.

    -  Вот, анафема, куда же он подевался! - сердито сказал Алексий.