С одобрительным рыком Луна, с Ветерок на хвосте, бросилась за кроликами. Обе собаки послушались приказа Грозы, и её сердце неистово застучало от гордости.

«Думаю, Альфа предполагала, что всё пойдёт хорошо. И об извинении Бруно она тоже, должно быть, прознала Как же нам повезло с вожаком! Наша Альфа такая мудрая! И такая добрая… Она понимает, насколько для меня всё это важно».

И всё-таки… в брюхе Грозы засвербила вина. Она осознала: была ещё одна причина, по которой она решила выследить олений запах сама. «Только бы увидеть хоть какой-нибудь знак, хоть какой-нибудь намёк на то, что Золотая Оленуха рядом…»

«Прекрати мечтать, Гроза! Займись, наконец, охотой!»

От пучка травы, прицепившегося к её холке, повеяло тёплым, густым ароматом. Гроза заколебалась, получше принюхалась к нему и задумчиво раздула ноздри. Это был не запах Золотой Оленухи с его особенным пряным привкусом, но он явно принадлежал оленю! Пасть Грозы увлажнилась жадной слюной. Поводив носом по сторонам, собака определила, откуда пахло сильнее всего, и, пригнув морду к земле, устремилась по обнадёживающему следу.

Он привёл её в тополиную рощу за лугом. Не поднимая головы и стараясь ступать как можно аккуратней, Гроза обошла гладкие, отливающие серебром стволы деревьев. Трепетавшие на них молодые листочки отбрасывали на землю причудливые пёстрые тени, но их бледность позволила охотнице разглядеть группу более тёмных силуэтов. Они передвигались среди древесных стволов.

Корни тополей обвивали заросли козлобородника. Пышные шапки его перистых цветков смыкались над землёй чудесным жёлтым пологом. Гроза юркнула в него и залегла, высматривая оленей. Их запах теперь был очень сильным. Охотница подобралась к ним с подветренной стороны и заняла крайне выгодную позицию. Вдруг она сможет в одиночку завалить оленя? Хотя бы одного…

Или всё-таки набраться терпения и последовать первоначальному плану – выследить стадо и вернуться за другими собаками? «Они, наверное, уже наловили немало мелкой дичи!» У собачьего отряда больше шансов справиться даже с двумя оленями! А двух оленей хватит, чтобы кормить Стаю несколько дней.

В маленькой рощице стояла глубокая и блаженная тишина Её нарушали только шорохи листвы, теребимой слабым ветерком, да довольное чавканье оленей, объедавших молодые побеги. И поэтому жуткий вой, эхом разнёсшийся по округе, вздыбил Грозе шерсть и обдал её всю леденящим ужасом. Едва не задохнувшись от него, собака вскочила на лапы.

Олени в тот же миг дали дёру. Вой повторился. Он был слишком высокий и дикий, чтобы Гроза определила, чей это голос. Но в том, что он принадлежал собаке – напуганной и страдающей от боли, – сомнений не было. Этой собаке требовалась помощь! Не среагировать было нельзя!

Вырвавшись из зарослей козлобородника, Гроза побежала на зов. Мысли в голове охотницы вертелись и подскакивали в такт с её прыжками. «Что там стряслось? Кто пострадал? Нам не следовало разделяться! Ведь у Стаи всё ещё имеется враг, и этот враг скрывается среди собак! Как же я могла об этом забыть? О, Небесные Псы! Только бы я не опоздала!»

Промчавшись через луг, Гроза нырнула в ещё один густой перелесок и чуть ли не кубарем прокатилась по нему.

Олений аромат вытеснил запах кроликов, но кроличий запах вдруг затмил острый дух дикого чеснока Из глаз Грозы брызнули слезы, а от носа теперь не было никакого толка!

Теперь оставалось только одно: напрячь слух и попытаться отыскать источник воя.

Гроза так напряжённо прислушивалась, что чуть не рухнула в отвесную дыру, внезапно разверзшуюся перед лапами. Едва успев затормозить, Гроза остановилась на самом краю ямы. И её тут же окружили плотным кольцом жёсткие побеги с круглыми головками на концах, источавшие отвратительный, едкий дурман.

Задыхаясь, Гроза вытянула шею и заглянула в яму, чьи откосы были почти вертикальными.