— Вы помните, когда впервые увидели пальцеграф? В какой ситуации?

— О, весьма отчетливо. Мы ждали к обеду гостей из семейства Колли — нет, не дорсетширских Колли, хотя они тоже исключительно милые люди, как и другие Колли, с которыми мы, правда, не дружим, то есть вообще незнакомы. Так вот, отобедав, мы слегка заскучали, поскольку Джульет, моя племянница, в тот день порезала палец и не могла играть на рояле, как обычно, разве что левой рукой. Моя дорогая девочка, конечно, отказалась, сославшись на уважительную причину, а из Колли никто не увлекается музыкой. Нет, забыла: Адольф Колли немного трубит на тромбоне, но он не взял его с собой. Мы разговаривали, не зная, чем еще заняться, когда пришел Уолтер. Он был в отличном настроении, принес пальцеграф и снял у всех, в том числе у себя, отпечатки пальцев. Гости оживились, правда, Матильда, старшая дочь Колли, слегка обиделась, что узор ее пальца вышел каким-то смазанным. Она сказала, что Рубен толкнул ее под локоть, но, по-моему, это просто кокетство…

— Отлично, миссис Хорнби, — похвалил Энсти. — Вы ясно помните, что ваш племянник Уолтер именно в тот раз, при гостях, дал вам пальцеграф?

— Да-да, это случилось при Колли, только я забыла уточнить, что Уолтер вообще-то племянник моего мужа…

— Мы поняли. Вы уверены, что Уолтер, а не кто-то другой, снимал отпечатки пальцев?

— Господи, конечно! Я пока еще не выжила из ума.

— И вы подтверждаете, что до того самого случая ни разу в жизни не видели пальцеграф?

— Естественно. Откуда бы он взялся? Раньше его никто не приносил.

— Вы одалживали его кому-нибудь? Или он все время находился у вас?

— Ой, я однажды заметила кое-что подозрительное, но упаси меня Бог кого-то обвинять: никаких доказательств у меня нет, просто это несколько странно. Видите ли, красная книжечка постоянно лежала в ящике моего комода рядом с мешочком, где я хранила носовые платки, то есть они и до сих пор там. Один раз я впопыхах забыла взять их в дорогу и вспомнила лишь в кэбе, пришлось задержаться…

— Вы держали пальцеграф в ящике вместе с носовыми платками?

— Ну да, а что тут такого? Мистер Хорнби был в Брайтоне и написал мне, чтобы я на недельку приехала навестить его вместе с Джульет, то есть с мисс Гибсон. Мы уложили вещи и только приготовились отправиться в путь, как я спохватилась: «А где же платки?» Джульет вызвалась помочь мне и сходить за мешочком. Я крикнула ей: «Принеси заодно и книжечку с отпечатками, пригодится для развлечения в дождливый день». Джульет вскоре возвратилась с платками и сообщила, что пальцеграфа в ящике нет. Куда бы ему подеваться? Кому нужно обшаривать мой комод? Я так удивилась, что не поленилась пойти в комнату, и, представьте себе, ящик оказался пустым. Тогда, в суете, пальцеграф быстро вылетел у меня из головы. Когда мы вернулись из Брайтона, так вышло, что я опять попросила Джульет убрать мешочек с платочками в комод. Моя племянница прибежала взволнованная и сказала: «Тетя, пальцеграф по-прежнему в ящике. Получается, кто-то посторонний в наше отсутствие бывает в доме и копается в вещах?» Я очень расстроилась, пошла к себе, выдвинула ящик комода и обомлела: красная книжечка лежала ровно там, где и раньше. Кто-то, видимо, тайком пробравшись в помещение, сначала выкрал пальцеграф, а пока нас не было, подсунул его обратно.

— Кто имеет доступ к вашему комоду?

— Все живущие в доме: ящики не запираются. Мы с Джульет решили, что безобразничает кто-то из слуг.

— Кто оставался в доме, когда вы уехали в Брайтон?

— Двое наших с мужем племянников, но никто из них даже не входил в мою комнату, мы спрашивали. Да и зачем им мой комод? Что там особенного?

— Благодарю вас, — завершил допрос Энсти, и миссис Хорнби, изменив угол наклона своей шляпки, уже собралась сойти со свидетельского места, когда поднялся сэр Гектор и устремил на даму устрашающий взор.