Во дворе чародей огляделся, приметив кучу хвороста и распиленных бревен, подошел к ней, нагнулся и стал перебирать чурбаки и ветки. Через несколько минут он отыскал именно то, что требовалось - прямую палку длиной почти в свой рост. Врут, что чародей готовит себе посох лишь однажды на всю жизнь и вкладывает в него - до единого - все известные заклинания… Те, кто верит подобным сказкам, просто не понимают, что бедному колдуну постоянно приходится странствовать - и не только пешком, а часто верхом или на корабле. Тогда длинный шест превращается в неудобную поклажу. Колдуну приходится менять обличье, притворяться и скрывать свою профессию, приходится бывать в разных местах, в разных компаниях, подчас опасных и ненадежных. Случается порой ночевать среди таких людей, которые косо смотрят на чародеев и готовы на всякую подлость… И что же - таскать с собой здоровенную палку, которая выдаст тебя с головой и которую к тому же легко украсть… Что тогда - прощай все заклинания и секреты?..

    Верно, что в ответственные моменты чародей вооружается посохом - но таскать его с собой постоянно? Нет уж… А необходимый набор заклинаний можно хранить и в набалдашнике.

    Маг выбрал подходящий ровно отпиленный чурбак, подкатил к дому и поставил. Удобно разместившись на деревяшке и прислонившись спиной к нагретой полуденным солнцем стене, чародей принялся готовить себе пресловутый посох. Ножом расщепил найденный среди хвороста шест с одного конца и вставил в трещину кусок плохо обработанного янтаря в медной оправе. Укрепил хорошенько и полез в карман за медной проволокой… До его слуха непрерывно доносились приглушенные стеной крики - староста выяснял отношения с домочадцами.

    Хлопнула дверь - во двор вышел раскрасневшийся после спора Кидин с топором в руке. Хмуро поглядев на невозмутимого колдуна, староста прошагал мимо и скрылся в сарайчике. Вскоре оттуда донесся визгливый скрип и скрежет точильного круга - староста в самом деле готовил топор…

    * * *

    К обеду возвратилась старшая дочь Кидина. Она пришла с дружком, следом за парочкой уныло брела лошадь… Зиата держала ухажера за руку, и вся поза девушки выражала независимость и вызов.

    - Эй, папаша! - нахально окликнул солдат. Кидин выглянул из сарая с топором в руке.

    Лезвие ослепительно сверкало.

    - Эй, папаша, к обеду не пригласишь?

    - Заходи, чего же…

    К удивлению чародея, Кидин выглядел совершенно спокойным и как-то странно равнодушным. Староста нагнулся, прислонил топор к дверному косяку сарая и пошел к калитке навстречу гостям.

    - Заходи, говорю, что ли… на обед… - протянул он, распахивая калитку, чтобы впустить дочь и ее спутника. - И ты, чародей… тоже. Жена, небось, уже накрыла.

    Затем, не глядя на незваного гостя, повернулся и побрел в дом. Зиата ухватила солдата за рукав и потащила следом. Тот, похоже, был удивлен - должно быть, собирался только подразнить отца девушки и не намеревался всерьез попасть к его столу. Колдун пристроился следом за парочкой.

    В самом деле, хозяйка с младшей девушкой уже начали накрывать на стол. Энна, племянница, принялась было им помогать, но, завидев молодого латника, сразу же отложила принесенную посуду и подошла поближе к Астону.

    - Вы, я вижу, не здешний. Скучаете, наверное, в деревне? - вдруг неожиданно обратилась она к солдату.

    Тот выпучил на нее глаза, явно не зная, что ответить.