Роджер в сильнейшем возбуждении дернул себя за волосы.

— Ни за что, тетя Эдит. Нет! — воскликнул он.

— Мне очень хотелось бы сказать то же самое, но приходится принимать во внимание каждый фактор… — произнес Филип.

— Дружище Фил, разве ты не понял? Я не намерен ни от кого принимать ни гроша!

— Ну где ему понять! — резко бросила Клеменси.

— Как бы там ни было, Эдит, — сказала Магда, — но когда прояснится история с завещанием, у него будет своя собственная доля наследства.

— Но это, по-видимому, будет не сразу? — спросил Юстас.

— Юстас, помолчи, ты в этом не разбираешься, — сказал Филип.

— Но мальчик абсолютно прав! — воскликнул Роджер. — Он попал в самую точку. Ничто не сможет предотвратить банкротство. Ничто.

Он произнес это с каким-то удовлетворением.

— Как видите, и обсуждать нечего, — добавила Клеменси.

— И вообще, разве это имеет какое-нибудь значение? — сказал Роджер.

— Я сказал бы, что это имеет весьма большое значение, — заявил Филип и поджал губы.

— Нет! — воскликнул Роджер. — Нет и еще раз нет! Разве хоть что-нибудь имеет значение по сравнению с тем фактором, что отца нет в живых? Отец умер! А мы сидим здесь и обсуждаем ничтожные финансовые вопросы.

Бледные щеки Филипа чуть заметно порозовели.

— Мы лишь пытаемся оказать помощь, — натянуто произнес он.

— Понимаю, дружище Фил, понимаю. Но никто и ничто не в состоянии изменить что-либо. Поэтому будем считать обсуждение законченным.

— Мне кажется, — произнес Филип, — что я смог бы изыскать некоторую сумму денег. Акции резко упали, а часть моего капитала связана такими условиями, что я не могу ее тронуть: доля Магды по условиям брачного контракта… но…

Магда быстро вмешалась в разговор:

— Ну, конечно, ты не сможешь найти деньги, дорогой. Бессмысленно даже пытаться… к тому же это было бы не совсем справедливо по отношению к детям.

— Ведь я сказал вам, что ничего и ни у кого не прошу! — взревел Роджер. — Я уже охрип, повторяя вам это. Меня вполне устраивает, если все пойдет своим чередом.

— Но речь идет о престиже, — возразил Филип. — Отцовском. И нашем.

— Это никогда не было семейным делом. И касается меня одного.

— Да, — согласился Филип, взглянув на него. — Это касается только тебя.

Эдит де Хэвиленд поднялась со своего места и сказала:

— Мне кажется, пора закончить обсуждение этой темы.

В ее голосе прозвучала та властная нотка, которая всегда приводит к желаемому результату.

Встали Филип и Магда. Ленивой походкой побрел из комнаты Юстас, и я обратил внимание на скованность его движений. Нельзя было сказать, что он хромал, но ходил он с напряжением.

Роджер взял Филипа под руку.

— Ну ты молодчина, Фил, что придумал все это!

Братья вместе вышли из комнаты. Магда, выходя вслед за ними, пробормотала:

— Такую суматоху подняли!

А София сказала, что должна распорядиться насчет комнаты для меня. Эдит де Хэвиленд стоя собирала свое вязание. Она взглянула на меня, и мне показалось, что она хочет поговорить со мной. В ее глазах я уловил что-то похожее на просьбу. Однако она передумала, вздохнула и вышла из комнаты вслед за остальными.