– Посмотри мне в лицо, Пурселл!

– Он ушел, Римо, – раздался голос Чиуна.

– Что?

– Его здесь нет. Только звуки.

Римо вышел из боевой стойки, расслабленно опустил руки.

Барабанный бой затих.

– В приступе неконтролируемого гнева ты мог себя убить, – произнес мастер Синанджу.

Римо нахмурился.

– Ладно, папочка. Пошли вниз.

Повернувшись к люку, Римо увидел торчавшую оттуда голову Большого Дика.

– Вы то что тут выискиваете! – рявкнул Римо.

– Ничего, – сдавленным голосом отозвался Бралл и тут же скрылся из виду, как суслик, спрятавшийся в свою норку.

* * *

Когда Римо с Чиуном спустились с лестницы, Большой Дик и агенты, бледные и жалкие, встретили их внизу.

– Прямо сумасшедший дом какой то, – слабым голосом произнес Бралл.

– Так здесь и есть сумасшедший дом, – отозвался Римо.

– Отсюда я видел все, – вмешался Харолд В. Смит. – Это птеродактили, верно?

– Пурпурные птеродактили, – поправил Римо. – Вы знаете, что это означает.

– Знаю, – кивнул шеф.

– А я нет, – пискнул Бралл.

– Римо, удали этих людей, пока мы будем разбираться, в чем тут дело.

– С удовольствием, – ухмыльнулся Римо. Он резко повернулся и поднял Бралла за воротничок рубашки, полностью оторвав его от пола. Затем Римо поставил Большого Дика на лестницу и сказал: – Или идите вверх сами, или я закину вас туда как мешок с дерьмом.

– Но там же птеродактили!

– А внизу – разгневанные налогоплательщики. Так что выбирайте.

Бралл стал карабкаться вверх.

Другим агентам понадобилась мотивировка серьезнее, поэтому мастер Синанджу принялся щипать их за мочки ушей чудовищно острыми ногтями.

Невыносимая боль заставила агентов ФНУ взобраться вверх по лестнице. Лязгнул закрывшийся люк.

– Пошли, – проворчал Римо.

И они направились в камеру Пурселла.

– Мы знаем, что любимый фокус Голландца – создавать иллюзии, чтобы пугать людей, – пояснил по пути Римо. – Самая любимая его шутка – пурпурные птеродактили. Не спрашивайте меня, почему.

Они заглянули в окошко.

Иеремия Пурселл лежал без движения и смотрел в потолок.

– Пора как следует его встряхнуть, – буркнул Римо, снимая щеколду.

– Не искалечь его, Римо, – предупредил Чиун. – Помни о легендах.

– К черту легенды! – прозвучало в ответ.

Когда Римо вошел, на теле Иеремии Пурселла не шевельнулся ни один мускул. Он не оторвал своего неподвижного взгляда от высокого потолка.

Ничего не изменилось и тогда, когда Римо обеими руками схватил его за грудки.

Пальцы мстителя прошли сквозь ткань смирительной рубашки и утонили в глубине.

– Что за черт?!

– Римо, что с твоими руками? – спросил Чиун, подскочив к ученику.

– Ничего.

Но на самом деле они исчезли, погрузившись в тело Пурселла, как в чашку с молоком.

– Иллюзия, – заключил Римо, поводив руками вдоль неподвижной фигуры. – На самом деле его здесь нет.

– Голландец сбежал! – воскликнул Чиун. – Какое несчастье!

Римо поднял вверх указательный палец.

– Он не мог уйти далеко, иначе был бы не в состоянии создавать все эти образы. Он где то здесь, поблизости. Нужно только его найти.

Они проверили каждую палату Обычные палаты – обычные пациенты. За исключением палаты Дяди Сэма Бисли. Пират сидел за своим письменным столом, делая вид, что никого не замечает, но приподнятая голова свидетельствовала о том, что он прислушивается к каждому слову.