– Чертовски верно, – с горечью признался Уинстон Смит.

– Неверно, – сказал Харолд В. Смит.

– Что? – насторожился Уинстон Смит.

– Вот живое доказательство того, что я твой отец, Римо, – произнес Смит, выходя из за стола. – Он мой внук и твой сын.

– Ты же говорил, что ты мой дядя! – выпалил парнишка.

Смит печально покачал седой головой.

– Я солгал, чтобы скрыть от тебя тайну твоего происхождения.

– Не верю, – в один голос воскликнули Римо и Уинстон.

– Эйя! У Римо есть сын! – захлопал в ладоши Чиун.

– Наверно, ты всегда хотел, чтобы у Римо был сын, мастер Чиун?

– Да. Тот, кого можно обучить Синанджу. Подходящий наследник Дома. Но вы только посмотрите на него! Он еще белее Римо. Весь провонял гамбургерами и алкоголем и думает, что он морской лев.

– Я из отряда спецназначения «Котики», – поправил Уинстон Смит. – Это означает~

– И носит с собой столь нелепую стреляющую палку, что просто удивительно, как он до сих пор не застрелил сам себя, – закончил Чиун.

– Ты меня обидел, – процедил сквозь зубы Уинстон, со злостью глядя на Харолда В. Смита.

– Этот мальчишка мне не сын, – снова заговорил Римо. – У меня никогда не было сына.

– Все верно, но есть одно маленькое «но»~ У тебя никогда не было сына, о котором бы ты знал.

– Ты мой сын?! – упавшим голосом спросил Римо.

– Уж лучше мне застрелиться, – буркнул в ответ Уинстон.

– Да, лучше так и сделай, – простонал Чиун, воздев руки к небу. – Уже слишком поздно. Ты испорчен униформой и пистолетами. Тебе никогда не постичь Синанджу.

– О чем болтает этот старикашка? – нахмурился Уинстон.

Кореец сделал шаг вперед и схватил дерзкого мальчишку за ухо. Уинстон Смит попытался защититься приемом дзюдо, но только впустую молотил в воздухе руками, пока не обнаружил, что стоит на коленях, а дикая боль сверлит его правое ухо.

– А а а а!

– Как в старое доброе время, – заметил Чиун, обращаясь к Римо. – Пока я не научил тебя уважению.

– Это безумие! – побледнев, проронил Римо. И ткнул пальцем в сторону Харолда В. Смита. – Вы мне не отец. – Палец описал дугу. – А эта морская пиявка – мне не сын!

– Не оскорбляй флот, тупоголовый!

– Я – морской пехотинец, швабра!

– Козел!

– С должным уважением говори с отцом, котик хренов!

– О о о!

– Погоди, погоди, – вдруг воскликнул Римо. – Все это чуть какая то. Должно быть, просто очередная иллюзия Голландца.

– Что именно? – поинтересовался Чиун, свесив лысую голову набок.

Римо задумался.

– Все. Он. Смит. Может быть, даже ты.

– Как я могу быть иллюзией? – с любопытством спросил Чиун, не отпуская ухо Уинстона Смита.

– Потому что ты поддерживаешь дурацкие рассказы Смита о том, что он мой отец, – уверенно сказал Римо.

– Это правда, – кивнул Чиун. – Жаль, что я долгие годы скрывал это от тебя, Римо, но это правда.

– Черт побери! – вскричал Римо.

– Отрицание – первая стадия признания отцовства, – резюмировал Чиун.

Римо замер, закрыв глаза, и прислушался к биению сердец. Раз, два, три~ Три сердца. Вот бьется сердце Смита. Вот ровное биение сердца Чиуна. А вот сердце мальчишки. У Голландца сердце бьется по другому. Значит, мальчишка – это не Иеремия Пурселл.