Почти  все  возвращались к себе домой, однако некоторые избранные - и Нестор

в  их  числе  - были приглашены на прием в "Отдых паломника", устраиваемый в

честь  нового  Клятвоприимца.  Нестор смаковал выпавшее на его долю счастье,

хотя  ему  предстояло  быть  лишь официантом. Там творилась истерия, и юноше

просто  не  верилось, что один из Девяти Апостолов будет жить - пусть только

месяц-другой - у них в Долине Паломника. Такая великая честь!

     Джозия  Брум,  которому  теперь  принадлежал "Отдых паломника", стоял у

черного  хода  в  гостиницу,  когда  Нестор  добрался  туда.  Бруму было под

семьдесят  -  щуплый  старичок  с птичьими костями, облысевший и близорукий.

Несмотря  на  склонность  к велеречивости, Брум был добросердечен и нравился

Нестору.

     - Это  ты,  юный Гаррити? - спросил Брум, наклоняясь почти к самому его

носу.

     - Да, сэр.

     - Молодец!  В  задней  комнате  на  втором  этаже  найдешь чистую белую

рубашку  и  новенький  черный  галстук. Надень их и помоги Уоллесу накрывать

столы.

     Нестор  сказал,  что  обязательно,  и  взбежал  по лестнице в помещение

прислуги. Нэш Уоллес как раз. надевал белую рубашку.

     - Приветик,  Нес! Хороший денёк, а? - сказал рыжий мальчишка. Он был на

два  года  моложе  Нестора, но на дюйм выше - почти шесть футов три дюйма, и

худой как щепка.

     - Берегись холодного ветра, Уоллес, он тебя враз опрокинет!

     - Не опрокинет, я ж его обгоню, как стоячего! - ухмыльнулся рыжий.

     Нестор  засмеялся.  Нэш  Уоллес  был бегуном, каких поискать. В прошлый

День   Воскресения,  когда  ему  было  всего  пятнадцать,  Уоллес  три  раза

состязался  со  Степным  Пожаром, призовым жеребцом Эдрика Скейса, и выиграл

обе  короткие  дистанции,  проиграв  только  на  длинной. Чудесный был день.

Нестору  он  особенно  запомнился, потому что он в первый раз напился, после

чего  дал  себе  зарок  никогда  больше  в  рот не брать спиртного. - Хочешь

напитки подавать или закусь? - спросил Уоллес.

     - Все  равно,  -  ответил  Нестор, стягивая вылинявшую красную рубаху и

доставая из комода чистую.

     - Ну,  тогда  напитки, - решил Уоллес. - Руки у меня сегодня не слишком

твердые. Господи, кто бы подумал, что в наш городишко приедет апостол?

     Нестор  надел  белую  рубашку и заправил ее в собственные черные брюки.

Чуть  ли  не минуту мучился с галстуком, а потом подошел к зеркалу проверить

узел.

     - Как по-твоему, он хоть одно чудо сотворит? - спросил Уоллес.

     - Какое еще чудо?

     - Ну,  думается,  он  мог  бы  воскресить  Пастыря  из мертвых! - Рыжий

захохотал.

     - Ничего смешного, Уоллес, тут нет. Пастырь был хороший человек.

     - А  вот  и  нет,  Нес.  Он  же  в  одной  своей проповеди пошел против

Диакона.