-  То-то тебя самого марьянки оседлали, - презрительно хмыкнул кто-то из мужиков и стал пробираться к воротам. - А ведь туда же, ведуном прикидывается. И ведь имя какое выбрал - Олегом назвался! Видать, под Олега-ведуна прикидывается. Кистенем серебряным хвалится. Тьфу!

    Еще несколько человек двинулись за ним.

    -  Знатно, знатно, - покачал головой Сбыслав. - И в лоб дать сподручно, и казна на черный день всегда под рукой. Ну, ты это, ломоту свою гони. А коли назад в Сураву сберешься, меня кликни. Кузница моя у Мокрого угла, всякий покажет.

    -  Ты прости, что за человека зараз не признали, - запахнув зипун, чуть поклонился Премысл. - Сам видишь, половодье кругом. Зело чудно, коли по воде путник на телегах является.

    -  Так в том и дело! - попытался оправдаться ведун. - Почти сутки ноги в холодной воде, вот и простыл…

    Он опять закашлялся.

    -  Ты не боись, волхв у нас мудрый. И от нежити оборонит, и с ломотой любой справится. - Бородач тоже направился к воротам, увлекая за собой прочих деревенских.

    Поняв, что для здешних обитателей он опозорен окончательно и бесповоротно, и никаких заказов и просьб к нему не будет, Олег пожал плечами:

    -  Вот и думай. То ли гордиться, что имя мое в каждой захудалой деревушке известно, то ли обижаться, что признавать ведуном не хотят… - Он отвернулся к телеге и туго затянул узел сумки. Если хозяева баню обещают, то там и отогреется, можно и без меховых штанов немного потерпеть.

    -  Ушли наконец… - На дворе опять показался хозяин в покрытой черными пятнами рубахе, опоясанной широким, в полторы ладони, ремнем, с разлохмаченными, как и борода, каштановыми кудрями. Он закрыл ворота, повернулся к гостю: - Тебя, сказывал, Олегом кличут?

    -  Есть такое дело, - кивнул Середин.

    -  Баба моя молвила, ты серебро новгородское за постой сулил?

    -  Чешую [1] обещал, - на всякий случай уточнил ведун.

    -  Мы так помыслили… - Хозяин пожевал губами. - По монете за день с тебя попросим.

    -  За три, - покачал головой Олег. - С едой, дровами, баней и постелью.

    Монета в день - это было слишком много. На торгу осенью за три монеты возок огурцов купить можно. А по весне - по бочке квашеной капусты за деньгу.

    -  Кони еще у тебя. И ломоту изгонять волхв придет. А ну, в доме останется?

    -  Ладно, - смирился Середин. - По монете в два дня. Только как с простудой справлюсь, в дом меня примешь! Еще мне не хватает, чтобы банники ночью запарили. Волхв-волхвом, а поберечься стоит.

    -  Баня топится ужо, - ответил Севар. - Ну, коли сговорились, задаток клади. За пять ден, не менее. А то, может статься, и нет у тебя серебра вовсе.

    Олег презрительно хмыкнул, перебросив с руки на руку тяжелый кистень, полез опять развязывать сумку:

    -  Три монеты дам. За шесть дней. Не перекусывать же одну пополам?

    -  Тюки свои под навес перебрось, - повеселел мужик, пряча серебро за пояс. - Бо дождь случиться может. Да и роса, что ни ночь, обильная выпадает. Кабы не отсырели. Пойду дров в печь подкину. К сумеркам проветрю, да можешь укладываться, коли Радша свечу принесет. Устал, небось, за день?

    -  Дорога - она не спрашивает, - мрачно ответил ведун, вешая сумку на плечо. - Устал ты, нет - ей без разницы.