– Ладно, хватит. Мы целую ночь не спали, ждали, сумеют ли они тебя найти. Так что для начала предлагаю всем хорошенько выспаться.

Элори по‑детски потерла кулачками глаза и зевнула.

– Опять ты себя не жалеешь, – придвинулся к ней Остер. – И ради кого! – Он еще долго говорил, но Кервин вновь не мог понять ни слова.

– Пошли, – кивком подозвала Джеффа Месир. – Объяснения подождут.

Такое же мохнатое создание, как то, что возилось с огнем, освещало им дорогу; шаги гулко отдавались в широком каменном коридоре. В конце его поднималась длинная, с мозаичными ступенями лестница.

– Чего у нас достаточно, так это места, – сухо говорила Месир. – Так что, если эта комната не понравится, выбирай любую из пустых. Башня строилась в расчете человек на двадцать‑тридцать, а нас сейчас всего восемь, вместе с тобой. Потому‑то, разумеется, ты и здесь. Кто‑нибудь из кирри  принесет тебе все, что захочешь, из еды, а если надо, чтобы тебе помогли одеться или еще что‑нибудь в этом роде – только попроси. Прошу прощения, но слуг из людей мы не держим; им не пройти сквозь Вуаль.

Не в силах больше удивляться, Кервин оцепенело помотал головой.

– До встречи на закате, – произнесла Месир я, церемонно кивнув, удалилась. Повинуясь жесту пушистого создания, Кервин проследовал в указанную комнату.

– Когда он проснулся, солнце уже клонилось к горизонту, а кто‑то из кирри  неслышно копошился в ванной, напуская воду, от которой распространялся слабый аромат. Вспомнив, что сказала Месир насчет встречи на закате, Кервин принял ванну, побрился, съел кое‑что из предложенных кирри  яств, но когда мохнатое существо кивнуло на кровать, где была разложена какая‑то даркованская одежда, Джефф мотнул головой и облачился в черную форму Гражданской Службы. «Забавно, – мрачно усмехнувшись, подумал он, – на Земле я всячески старался выпячивать свои даркованские корни, здесь же – земные. Мне не стыдно, что я сын землянина, пусть себе зовут меня варваром, если так хочется!»

Без стука, без единого слова предупреждения отворилась дверь, и в комнату вошла Элори. Неожиданное вторжение застало Кервина врасплох; зайди она буквально парой минут раньше – и он предстал бы перед нею в чем мать родила; и хотя Джефф был уже почти полностью одет, дискомфорт оставался.

– Варвар! – с низким, горловым смехом произнесла Элори. – Я же телепат, забыл разве?

Покраснев до корней волос, Кервин нагнулся и нацепил второй ботинок. Очевидно же, что в семье телепатов – или в такой тесно спаянной группе, какой казалась эта – бытовые условности должны сильно отличаться от земных.

– Кеннарду пришло в голову, – сказала Элори, – что ты можешь заблудиться, пока будешь искать гостиную – тот большой зал внизу. Я провожу тебя.

На Элори было тонкое шелковистое платье с вышитыми на светлом поле вишневыми веточками и звездообразными венчиками; она стояла прямо под висящей на стене картиной, и сходство не могло не броситься в глаза. Кервин перевел взгляд с полотна на хрупкую рыжеволосую девушку.

– Это ваш портрет? – поинтересовался он.

– Нет, – равнодушно отозвалась Элори, покосившись на картину. – Это моя прапрабабушка. В те дни наши женщины обожали заказывать портреты в виде легендарных персонажей. Правда, платье я скопировала как раз с этой картины. Пошли.

Разговаривала она с Джеффом не слишком дружелюбно и даже не больно‑то вежливо; но, похоже, хотя бы принимала его как должное.

В конце коридора перед ведущей вниз лестницей Элори замедлила шаг и подошла к глубокому проему в стене; за окном открывался вид на закат.