У Остера перехватило дыхание, и кристалл выпал у него из рук, словно раскаленный уголь. Кервин судорожно дернулся и почувствовал, как задрожала у него под рукой Таниквель и отстранилась. Она подобрала выпавший кристалл, и боль утихла. Кервин перевел дыхание. Остер был белый, как мел; его колотило.

– Великий Зандру! – прошептал он, и во взгляде его, направленном на Джеффа, был не столько гнев, сколько страх. – Честное слово, Кервин, я не нарочно.

– Он знает, знает, – успокаивающе Сказала Таниквель.

Выпустив руку Джеффа, она поспешила к Остеру, обняла за талию и стала поглаживать по плечу. Кервин изумленно замер; он ощутил укол самой настоящей ревности. Да как она может – разорвать такой близкий эмоциональный контакт с ним и суетиться над этим, чертовым Остером? Не обращая внимания на ревнивый взгляд Кервина, Таниквель заставила Остера опуститься на диванные подушки, и в конце концов напряженные складки на лице у того разгладились.

Элори подобрала упавший кристалл и вручила Кервину.

– Очевидно, матрица настроена под тебя, – произнесла она. – Теперь ни в коем случае не позволяй никому ее трогать, если не уверен, что вы в раппорте. Это может закончиться болевым шоком.

Джефф сунул кристалл в карман и сердито покосился на Таниквель, чувствуя себя покинутым.

Губы Раннирла дрогнули в короткой сардонической усмешке.

– И весь сыр‑бор – лишь затем, чтобы подтвердить факт, понятный с самого начала, когда ты явился с окровавленной физиономией – что вы с Остером не больно‑то друг с другом ладите.

– Им придется поладить, – напряженно произнесла Элори. – Мы не можем позволить таких трений в Башенном Круге.

– Мое мнение ни для кого не секрет, – не раскрывая глаз, произнес Остер на кахуенге. – Но я же сказал, что подчинюсь решению большинства, и назад своего слова не беру.

– По крайней мере, честно, – согласился Кеннард и обвел взглядом всю группу. – Структурный тест? – предложил он.

Кервин внутренне подобрался. Пока что тесты были достаточно простенькими; но теперь Кеннард озабоченно хмурился, а Таниквель снова сжимала ладонь Кервина.

– Если он сумел сам самостоятельно настроиться под матрицу, – с надеждой произнесла она, – может, и со структурой получится само собой?

– Может, и свиньи умеют летать, – в тон ей отозвался Кеннард. – Можно было бы даже поэкспериментировать; только сомневаюсь, выйдет ли что‑нибудь. Кервин… – Секунду‑другую он помолчал, изучающе разглядывая землянина. – Достань‑ка кристалл… Нет‑нет, оставь его у себя, – отвел он руку Джеффа, когда тот уже собрался вручить Кеннарду матрицу. – Тани, дай‑ка мне твой бокал.

Он поднял хрустальный кубок на уровень глаз.

– Вот простенький тест, Кервин. Кристаллизуй бокал.

– Что?

– Вообрази как можно отчетливей, будто стекло распадается на кусочки. Только поосторожней, не резко. С помощью кристалла.

Неожиданно в памяти у Кервина всплыл похожий трюк, проделанный Раганом в портовом баре. Если такое было под силу Рагану, вряд ли это слишком уж сложно. Он сосредоточенно вперился в кристалл, словно пытаясь запустить процесс одним усилием воли; в мозгу что‑то шевельнулось.

– Нет, – хрипло сказал Кеннард. – Тани, не надо помогать ему. Я тебя прекрасно понимаю, но нам нужно твердо удостовериться.

Некоторое время Кервин буравил взглядом кристалл и, в конце концов, беспомощно тряхнул головой.

– Прошу прощения, – пробормотал он, – но ничего не получается.

– Джефф, ну попробуй еще разок, – настойчиво попросила Таниквель.