Адриан остановился перед светофором на красный свет и заметил, по‑прежнему глядя вперед:

– Я давно опасался чего‑то подобного из‑за твоего шкафа с трофеями, выставленного в магазине на всеобщее обозрение. По‑моему, рискованная и... глупая затея.

Илай пристально посмотрел на него. Неужели он не ослышался? Неужели Адриан, почтительный и раболепный, несмотря на свой рост и силу, в самом деле посмел назвать его глупым? Видно, совсем взбесился и умирает от страха.

Глупая затея? Он не стал сердиться. Адриан прав. Выставлять шкаф с трофеями действительно было рискованно и даже глупо, хотя по дерзости и глупости этот поступок близко не сравнится с субботним.

Видимо, под впечатлением от непрошеного ночного воспоминания о Таре Портмен или просто от скуки возникло непреодолимое желание испытать свою неуязвимость. Поэтому в субботу Илай признался одному человеку, что убил сотни детей и в ближайшее новолуние убьет следующего, просто чтобы заставить его принять какие‑то меры.

Он позволил себе слегка улыбнуться при мысли, что Адриан, узнав об этом, наложил бы в штаны.

– Даже если так, – сказал он, – шкаф не имеет ни малейшего отношения к насущным проблемам.

Стросс снова откинулся на спинку заднего сиденья.

– Имеет или не имеет, а мысль вообще неудачная. Дерьмовая шутка ставит всех под угрозу. Тебе, может быть, наплевать, а нам нет.

– Сочувствую и в будущем постараюсь учитывать ваше мнение, – пообещал Илай. Если у Круга есть будущее.

Они вновь замолчали в потоке машин, потом Адриан прокашлялся.

– Слушай, Илай, ты не думал о том, почему ни с того ни с сего вспомнил в пятницу ночью о Таре, а в субботу в магазин заскочил незнакомец, желавший купить брелок, а в понедельник вечером кто‑то – возможно, он самый – напал на нас, а во вторник брелок был украден? Теперь он заявляет, что Тара вернулась, что бы это ни значило. Может быть, он вернул ее в пятницу?

– Нет! – Илай невольно повысил тон.

– Тогда почему ты вспомнил ее из всех агнцев?

– Во сколько это было? – спросил Стросс, опять наклоняясь вперед, распространяя чесночный дух. – То есть когда ты ее вспомнил?

– Не знаю. Не смотрел на часы. По‑моему, довольно поздно.

– Знаешь, что еще случилось поздно вечером в пятницу? Землетрясение.

Действительно, что‑то где‑то об этом писали.

– Я ничего не почувствовал.

– А местные почувствовали. В газетах сказано, эпицентр находился в Астории.

– Господи помилуй, – прошептал Адриан.

– Ну, хватит, – оборвал их Илай. – Неужели вы действительно видите связь? Чепуха!

В самом деле? Сердце сковал арктический холод. Собеседники ни за что не должны догадаться, как его взволновала набросанная ими картина, усугубившая ощущение, что он полностью зависит от милости случая и сил самой природы.

– Возможно, – признал Адриан, – только все‑таки стоит задуматься.

Правда, мысленно согласился Илай.

Единственный способ облегчить болезненное состояние, преодолеть неуверенность, набраться сил – очередная церемония.

– На минуточку позабудем о бывших агнцах, сосредоточимся на настоящем. – Илай оглянулся на Стросса. – Что выяснилось насчет ребенка миссис Ди Лауро, Фредди?

– Есть кое‑что. Вчера я немножечко потоптался у дома. До сих пор влезаю в старую синюю форму, – усмехнулся он. – Вижу, она одна вышла, подваливаю к подъезду. Думаю, если малышка там, преподнесу обычную белиберду – мамочка пострадала.