– Проходит определенную фазу. Можешь не беспокоиться.

И правда. Чего беспокоиться, что братья Кентон не ладят друг с другом? Впрочем, парни ему нравятся, и он все‑таки беспокоится.

Оставив эту тему, он задрал подол футболки и вытер лицо.

– Про кондиционеры когда‑нибудь слышал?

– Что толку, когда окна‑двери до сих пор не закрываются.

– До сих пор?

Лайл кивнул:

– До сих пор. Когда закрываешь, распахиваются не так быстро, как прежде, но все равно со временем открываются.

– Думаешь, Тара?

Он снова кивнул:

– Наверно, чувствует себя тут как в ловушке. Хочет выйти, старается и не может.

В дверь вдруг ворвался Чарли, размахивая газетой:

– Эй, Джек! Гляди сюда! – Он бросил на стол «Пост», сложенную вдвое в длину и еще пополам вроде авиабилета, ткнул пальцем в заголовок. – Это ты? Твоя работа?

Джек взял газету, Лайл зашел сзади, заглядывая через его плечо.

ЯСНОВИДЯЩАЯ НЕ ПРЕДВИДЕЛА!

У Элизабет Фостер, больше известной как медиум‑консультант мадам Помроль, вторично на одной неделе возникли проблемы с нью‑йоркской полицией. Утром в прошлое воскресенье Элизабет и ее муж Карл бродили раздетыми догола по финансовому кварталу. На сей раз обвинения гораздо серьезней. Делом заняты федеральные власти. Вчера супруги Фостер пытались расплатиться фальшивой стодолларовой купюрой в бутике «Ла Белль» на Мэдисон‑авеню. Министерство финансов ведет расследование.

Дальше – больше. При обыске их квартиры в Верхнем Вестсайде, именуемой также «Храмом Вечной Мудрости мадам Помроль», были обнаружены не только фальшивые бумажки на несколько тысяч, но и неопровержимые доказательства, что дама‑медиум – обыкновенная мошенница".

Джек не мог сдержать ухмылку, читая о найденных в приемной подслушивающих устройствах, о спрятанных в головных уборах мадам электронных наушниках мониторах, потайных дверцах и, самое страшное, о досье на клиентов, о папках, битком набитых отснятыми на ксероксе копиями водительских прав, карточек социального страхования, банковских документов, записей с перечислением их слабостей, склонностей и пристрастий. В результате окружной прокурор Манхэттена готовится предъявить обвинение в мошенничестве и нарушении федерального закона о фальшивомонетничестве.

– Все, хана! – вскричал Лайл. – Конец! Погорели! Финита! Мадам Помроль будет гадать по ладони за курево в Рикерсе или в федеральной тюряге! Это ты устроил?

– По‑моему, да.

– Подкинул фальшивки?

– К сожалению, это профессиональная тайна.

– Молоток, Джек, – впервые за все утро ухмыльнулся Чарли. – Пригвоздил ее!

Джек пожал плечами:

– Иногда дела идут по плану, иногда нет. Это пошло.

Он смотрел на статью, купаясь в теплой радости от образцово сделанной работы. Фостеров рано или поздно должен был постичь крах. Хорошо, что рано.

В данном конкретном случае стоял большой вопрос, как они распорядятся наличными. Положат на депозит и будут выписывать чеки или начнут тратить? Имея неплохой приток наличных – настоящих наличных, не чеков, не долговых расписок, – которые наверняка не декларируются, скорее предпочитают расплачиваться живыми деньгами, за которыми трудней проследить, если Внутренняя налоговая служба примется разнюхивать.

Лайл хлопнул Джека по плечу:

– Запомню, что с тобой никогда нельзя ссориться. С таким парнем лучше не связываться.

Если выйдет по‑моему, думал Джек, с Илаем Беллито скоро будет то же самое. Только хуже. Гораздо хуже.

Все направились обратно в подвал в более приподнятом настроении, снова взялись за кирки, снова вместе набросились на бетонную плиту, сваливая обломки в кучу содранной обшивки.