– Дай я сниму ботинки. Я сейчас вернусь, – Реднор отвел руку Леа.

– Нет, нет! Пожалуйста, не надо!

– О чем ты?

– Пожалуйста, не делай этого.

– Да что за дьявол вселился в тебя? Это новая игра? – Кейн чувствовал, как в нем нарастает раздражение: меньше всего на свете ему хотелось сейчас предаваться любовным утехам.

– Обними меня. – Леа продолжала жаться к нему, однако вела она себя не так, как если бы хотела приласкаться к нему и возбудить в нем желание.

«Боже милостивый, – подумал Реднор, – мне дадут хоть ночью остаться наедине со своими мыслями?» Он чувствовал, что Леа вся дрожит, и попробовал последний раз выяснить, что к чему:

– Что такое, Леа? Почему ты плачешь? Из за отца?

– Мне страшно, – рыдала она.

– Родная моя, чего ты боишься?

– Я тебе обязательно скажу.

– Ну, хорошо. Подожди, я зажгу свечи – не люблю разговаривать в темноте.

«Ну почему все всегда обсуждается в середине, ночи? Неужели никто, кроме меня, спать не хочет?» Кейн страшно устал, и единственное, о чем он был сейчас в состоянии думать, – это подушка и одеяло. Но странное поведение Леа заставляло его прислушаться к ее словам.

– В чем дело? – спросил он.

Глаза у Леа покраснели от слез. Она начала ластиться к нему, прежде чем ответить.

– Когда мы поедем в Пейнкастл?

– Я тебе сто раз уже говорил, – сказал он, но, увидев, что она плачет, сменил гнев на милость: – Скоро поедем, не беспокойся. Завтра я встречаюсь с королевой, нам еще нужно вытащить из тюрьмы Честера, потом можно ехать домой. Еще неделя или две. Скоро. – Он погладил ее по голове.

– Скажи, а можно там со мной кто нибудь будет?

– Кто? Я сделаю все, чтобы тебе было удобно.

– Может, одна или две дамы постарше меня… – Леа снова расплакалась.

– Тебе одиноко, милая моя. Ты скучаешь по маме. – Порыв ревности угас, и Кейну даже стало неловко. – Бедный ребенок. Ты всегда держишься так по взрослому, что я забываю – ты ведь еще совсем дитя. Не плачь. Если хочешь, я отвезу тебя в твой замок, к матери. Или, может, она приедет в Пейнкастл, посмотрит, как ты устроилась.

– Я не хочу домой. Я очень хочу увидеть маму, но плачу не потому, что скучаю. Я счастлива с тобой, больше мне никто не нужен.

– Тогда к чему эти слезы?

– Скажи, а Бофор будет жить вместе с нами в Пейнкастле? – вдруг спросила она. – Ты ведь говорил, что хочешь назначить его кастеляном. Ты думаешь, ему можно доверять? – совершенно неожиданно сменила тему Леа.

Реднор не ожидал такого перехода. Он с трудом понимал, о чем идет речь.

– Ну, конечно, можно. А почему ты спрашиваешь?

– Дай ка я встану. – Леа сползла с постели и ушла в тень. Вскоре она вернулась и встала у кровати, тяжело вздыхая и поглядывая на мужа. – Ему нельзя доверять! – Реднор рванулся из постели, но она бросилась ему в ноги. – Нет, милорд, нет! Не убивайте его! Я спрятала ваши ботинки – вам не в чем идти. Успокойтесь, он не сделал мне ничего дурного. Так, какие то пустяковые слова… Он даже рук мне не целовал!

Последнее было неправдой: сэр Гарри целовал ее в губы, но, узнай об атом Реднор – Бофору не жить. Леа хотела защитить Гарри, потому что понимала – она сама его подтолкнула. Реднор наотмашь ударил ее по лицу. Он бил в такой ярости, что не ощущал своей силы. Пощечина сшибла Леа с ног. Она ползком добралась до Кейна, и вцепились ему в ноги. Он пинком отбросил ее, но она снова подползла.

– Чего он добивался? Что он сказал? – рявкнул Кейн, грубо отбрасывая ее руку.