Проще всего убить Реднора на поле брани. Но, увы, он осторожен, не жаден до побед и старается защищать только себя и свою землю.

Как только Пемброк заговорил с Гонтом о браке между Леа и Реднором, он тотчас начал выискивать слабые места Гонтов. Большинство вассалов оказались преданными им всей душой, не имея достаточных поводов для обид, – Гонты были хорошими хозяевами. Но Пемброк искал не зря, и, в конце концов, нашел приемлемый вариант. Недовольного звали сэр Роберт, и был он кастеляном  замка Реднора. Пемброк ликовал – замок Реднора находился по соседству с землями Фиц Ричарда. Если бы только удалось подбить валлийцев с земель Фиц Ричарда на вооруженное выступление! Их можно натравить на любой замок рядом с замком Реднора. Тогда Кейн окажется меж двух огней: с одной стороны – орда валлийцев, с другой – гарнизон норманнов. План хорош, но не совсем совершенен. Валлийцы – народ независимый, да и сэр Роберт в любой момент мог передумать. Ко всему прочему, Реднор – отличный стратег, он не зря имеет репутацию искуснейшего воина. Словом, Пемброка вело скорее чутье, нежели взвешенные размышления, когда он давал согласие на брак Кейна с Леа.

Зимой Пемброк на несколько дней съездил в Лондон. Он знал – со Стефаном говорить бесполезно, проболтается. А вот с королевой Мод можно поделиться таким секретом. Он почти не сомневался, что найдет в ней надежного и могущественного союзника, хотя даже Мод не до конца понимала тайные мотивы устремлений Пемброка. Она с восторгом приняла его план ударить по Глостеру с тыла и положить конец гражданской войне. Честера и Херефорда не составило бы труда взять в плен, как только они появятся при дворе. Их вассалы и пальцем не шевельнут, чтобы восстать против королевской власти в Уэльсе.

Реднор останется тогда совсем один. Никто, кроме него, не станет противиться переходу этих земель в полную зависимость английской короны. Однако Кейн слишком осторожен, чтобы, как Честер, поддаться на мелкие уловки Стефана и Мод и попасть в западню. Но ведь Стефан вполне может устроить какой нибудь турнир и пригласить на него Реднора. Люди гибнут и на турнирах, хотя и не так часто, как на войне. Пемброк не стал до конца раскрываться перед королевой Мод, да и зачем? Если он будет испытывать настоятельную потребность выговориться, у него для этого есть более достойный слушатель – Эдвина. Именно при ней Гилберт обмолвился, что Реднор, конечно, может отказаться от участия в турнире и тогда его придется подловить в темных коридорах замка, и нож довершит дело.

У Эдвины не было ни малейшего желания вдаваться в подробности, она и так знала уже достаточно. На душе у нее было мерзко, но мысль о том, какие золотые горы ждут их при успешном завершении этой интриги, не покидала ее.

Она отшлепала дочь по щекам и добилась того, что рыдания стихли.

– Мне нет дела до того, чего ты понаслушалась. Держи язык за зубами, понятно? Если из за твоей болтливости сорвется свадьба, отец вырвет тебе язык раскаленными щипцами. А теперь ступай, умойся, надень самое красивое платье и не вздумай появиться на людях, пока я не пришлю за тобой. Ты обязательно выйдешь замуж, я сделаю для этого все возможное! И да поможет нам Бог!

Эдвина переоделась и поспешно отправилась в гостиную. То, что она увидела, обрадовало и одновременно смутило ее: Кейн, Пемброк и граф Гонт дружно смеялись, чокаясь чашами с вином. На столе лежала бумага – брачный контракт с тремя подписями внизу листа. Уже ничто не могло испортить дела. Если дочери что то и стало известно, она не проговорилась, а теперь уж тем более ничего не скажет.

Эдвина вошла как раз в тот момент, когда мужчины обсуждали, кого приглашать на свадьбу. Вопрос этот был действительно очень серьезный. Дело в том, что Гонт и его сын оказались как бы между разными лагерями участников гражданской войны.