|
Я невольно прислушался. Они говорили о крикете, заново переживали состязания 1925 года. Я ужинал в одиночестве, а потому кончил раньше Хоуарда и подошел к конторке уплатить по счету. И сказал кассиру: - Этот официант... как его... - Джексон, сэр? - Да, верно... Он давно здесь служит? - Очень давно. Можно сказать, всю жизнь. По-моему, он поступил сюда то ли в девяносто пятом, то ли в девяносто шестом. - Срок немалый. Кассир улыбнулся, отдал мне сдачу. - Да, сэр. Но вот Порсон, тот служит у нас еще дольше. Я поднялся в курительную и остановился у стола, заваленного газетами. От нечего делать начал листать список членов клуба. Хоуард, увидел я, стал членом клуба в 1896 году. Значит, он и тот официант провели бок о бок всю свою жизнь. Я взял со стола несколько иллюстрированных еженедельников и заказал кофе. Потом направился в угол, где стояли рядом два кресла, самые удобные во всем клубе, и собрался часок отдохнуть, домой вернуться успею. Через несколько минут рядом послышались шаги, и в соседнее кресло погрузился долговязый Хоуард. Служитель, не ожидая заказа, принес ему кофе и коньяк. Чуть погодя старик заговорил. - Просто поразительно, - сказал он негромко. - В нашей стране нельзя получить чашку приличного кофе. Даже в таком вот клубе не умеют приготовить кофе. Я отложил газету. Если старику хочется поговорить, я не против. Весь день я проторчал у себя в старомодном кабинете, не поднимая головы читал отчеты и составлял докладные записки. Приятно отложить на время очки и дать отдых глазам. Я изрядно устал. - Один сведущий человек говорил мне, что молотый кофе не сохраняется в нашем климате, - сказал я, нащупывая в кармане футляр от очков. - Из-за сырости или что-то в этом роде. - Молотый кофе портится во всяком климате, - наставительно сказал старик. - Вы никогда не выпьете порядочного кофе, если покупаете молотый. Надо покупать зерна и молоть только перед тем, как варить. Но здесь этим не занимаются. Он еще порассуждал о кофе, о цикории. Потом, вполне естественно, заговорили о коньяке. Старик одобрил тот, что подавали в клубе. - Я сам когда-то занимался винами, - сказал он. - Много лет назад, в Эксетере. Но оставил это вскоре после прошлой войны. Я решил, что он, должно быть, состоял в клубной комиссии по винам. - Вероятно, это довольно интересное дело, - заметил я. - Ну, еще бы, - сказал он со вкусом. - Разбираться в хороших винах очень интересно, можете мне поверить. Мы были почти совсем одни в просторной комнате с высоким потолком. Разговаривали негромко, откинувшись в креслах, порой надолго замолкали. Когда очень устанешь, вот такая мирная беседа - большое удовольствие, ее смакуешь понемножку, словно старый коньяк. - Мальчиком я часто бывал в Эксетере, - сказал я. - Я-то прекрасно знаю Эксетер, - сказал Хоуард. - Прожил там сорок лет. |
