И Ким никогда более не посещала Дэд-Ривер.

Я ездил домой время от времени, чтобы навестить своих предков. Но лишь из сыновьего долга, никогда — по велению сердца.

В общем, мы долго сидели там, пока гамбургеры и сэндвичи доставали из микроволновки, разливали газировку; люди приходили и уходили, и я начал думать о Кейси и о том последнем разе, когда мы были вместе, когда она сказала, что любит меня, и о том, как она изменилась к тому времени. Я знал, что ей, как и мне, наконец стало ясно, что плоды бесполезного риска — не острые ощущения, а утраты и смерть, смерть изнутри. Наша влюбленность под конец отвергла все это, и мы стали странно счастливы. Да, в сердце подземного ужаса мы обрели быстротечное счастье. Пещеры под домом Краучей заставили нас испытать худшее, что может сделать с тобой мир, и лишь на мгновение — одарили чем-то светлым.

Отправляясь в Бостон, я более не чувствовал себя умирающим изнутри. Я, напротив, как бы очистился под конец от всего скопившегося в душе мрака.

Я попытался объяснить это Ким.

— У тебя есть второй шанс, — сказала она. — И у меня тоже. — Она покачала головой. — А Стив и Кейси… перед тем, как все кончилось… они показали себя с самой лучшей стороны.

Странно, как иной раз все складывается…

Год назад в декабре я проезжал мимо дома Краучей, и из трубы валил дым. Там кто-то жил. Я спросил у Рафферти, известно ли об этом в городе.

— Конечно, известно, — сказал он. — Всем известно. Живет там сторож, въехал туда на два-три месяца, пока землемеры и приставы не уладят все дела. Знаешь, кто хозяин нынче? Центральная энергетическая компания штата Мэн. Город выкупил дом у банка, как все и хотели раньше, ну а ЦЭК приобрела дом у города, и теперь все судачат о том, что в Вискассете организуют схрон для радиоактивных отходов — зашибись, а? Это пока лишь слухи, но, думаю, все пойдет по накатанной: сперва в городе оживится промышленность, появятся новые рабочие места, и все будут петь осанну новой городской управе. Вот только через десять лет в речке передохнет вся рыба, а в лесу не останется ни одного здорового деревца.

Он сделал большой пивной глоток.

— Ничто не ново под луной, ты же знаешь.

* * *

В будущем ноябре мне исполнится тридцать пять.

В принципе, время в колледже я провел с толком.

Я работаю. Живу на Манхэттене. И все думаю о Кейси.

Не могу сказать, что с тех пор я хоть раз влюблялся в кого-либо. Не было такого. Но я никогда по-настоящему и не ждал, что это произойдет. Я часто думаю о ней, и иногда кажется, что все мои барахтанья по жизни направлены на то, чтобы заделать хоть чем-нибудь ту дыру в душе, что осталась после ее смерти.

Иногда.

Потому что женщина, с которой я живу, мне близка.

В тридцать семь лет она меняет профессию. А я пишу эту книгу.

В этом нет ничего особенного, но все же мы оба рискуем.

Рэд

Нилу, Эгги, Бисту, Винни и Зоуи — мохнатым друзьям в прошлом и настоящем. Неутомимым наставникам в искусстве любви. И подлинному Рэду, уже покинувшему нас, который спас жизнь моему дяде, как пес Сэма Берри в этой книге.

Благодарности

В первую очередь спасибо Гэвину Циглеру за его острый глаз и нюх на очередную историю Кетчама. Спасибо Поле Уайт, как и всегда, за ее мудрые правки и моему редактору Майку Бэйли за то, что поддержал меня с этим романом, не говоря уже про его заботливое, деликатное обращение с нами, писателями, в целом. Большое-пребольшое спасибо Элис Мартелл и Стивену Кингу, которые притащили меня в Великобританию. Я в долгу перед Лоуэллом «Чипом» Вудмэном, который поделился со мной своей гуманной трактовкой законов штата Мэн и федеральных законов, имеющих отношение к правам животных — или их отсутствию — в этой стране.