|
- Как же ему не иметь успеха у женщин? - Ну, красавцем его не назовешь... - Его? Да он совершенный красавец! Что за фигура, рост, какое благородство в лице, а глаза!.. Вы, значит, не разбираетесь в этом, сударь мой. А я вам прямо скажу (мне, в моем возрасте, позволительно) - видала я на своем веку красивых мужчин (Людвик тоже был хорош собой), но такого, как Вокульский, вижу в первый раз. Его среди тысячи отличишь... Я в душе удивлялся ее похвалам. Правда, я и сам знаю, что Стах хорош собой, но чтобы настолько... Ну, да я ведь не женщина. Около десяти часов я попрощался с моими дамами; пани Ставская плохо выглядела, была бледна и жаловалась на головную боль. Ну и осел же Стах! Такая женщина с первого взгляда без памяти влюбилась в него, а он, полоумный, бегает за панной Ленцкой. Нечего сказать, хорошо же устроен мир! Будь я на месте господа бога... Да что болтать попусту. Поговаривают, будто в Варшаве начнут проводить канализацию. К нам даже заходил по этому поводу князь, приглашал Стаха на совещание. А когда они кончили говорить о канализации, князь спросил насчет дома. Я был при этом и отлично все помню. - Правда ли (простите, что затрону этот предмет), правда ли, - поинтересовался князь, - будто вы запросили с баронессы Кшешовской сто двадцать тысяч? - Неправда, - ответил Стах. - Я прошу сто тысяч и не уступлю ни копейки. - Баронесса чудачка, истеричка, но... это несчастная женщина. Она хочет купить ваш дом, во-первых, потому, что там скончалась ее обожаемая дочка, а во-вторых, чтобы спасти остатки капитала от расточительства мужа, который любит сорить деньгами... Так не могли бы вы, знаете, уступить ей немного? Как это возвышенно - облегчать жизнь несчастным! - закончил князь и вздохнул. Я всего-навсего приказчик, но, откровенно говоря, меня удивила подобная благотворительность за чужой счет. Видно, Стаха это задело еще сильней, потому что он ответил решительно и сухо: - Значит, из-за того, что барон сорит деньгами, а его жене понравился мой дом, я должен терять несколько тысяч? С какой стати? - Ну, не обижайтесь, уважаемый пан Вокульский, - сказал князь, пожимая ему руку. - Все мы как-никак живем среди людей: люди нам помогают, должны и мы кое-чем поступаться ради них... - Мне вряд ли кто помогает, а мешают многие, - возразил Стах. Они простились весьма холодно. Я заметил, что князь был недоволен. Странные люди! Мало того, что Вокульский основал это Общество по торговле с Россией и дал им возможность наращивать пятнадцать процентов на их капитал, так они еще хотят, чтобы по первому их слову он подарил баронессе несколько тысяч рублей... Но что за ловкая баба, куда только она не пролезет! К Стаху уже являлся какой-то ксендз и призывал его именем Христовым отдать баронессе дом за девяносто пять тысяч. |
