|
Однако Стах отказал наотрез, и, надо думать, в ближайшем будущем мы услышим, что он закоренелый безбожник. Теперь следует главное событие, которое я изложу с молниеносной быстротой. Вскоре после посещения князя я опять собрался к пани Ставской (это было в тот самый день, когда император Вильгельм после истории с Нобилингом взял бразды правления в свои руки). В тот вечер эта бесподобная женщина была в прекрасном настроении и нахвалиться не могла баронессой. - Представьте себе, - говорила она, - какая это, при всех ее чудачествах, благородная женщина! Заметив, что мне скучно без Элюни, она предложила мне всегда приводить с собою дочку на эти несколько часов... - То есть на эти шесть часов за два рубля? - ввернул я. - Ну, какие же шесть! Самое большее четыре... Элюня там отлично проводит время; правда, ей запретили что-либо трогать, зато она может сколько угодно смотреть на игрушки покойной девочки. - А игрушки действительно так хороши? - спросил я, готовя про себя некий план. - Прекрасные игрушки, - оживленно отвечала пани Ставская. - Особенно одна огромная кукла, у нее темные волосы, а если нажать... вот здесь, чуть пониже корсажа... - тут она зарумянилась. - Позвольте спросить, не в животик ли? - Да, да, - быстро проговорила она. - Тогда кукла водит глазками и говорит "мама!". Ах, до чего забавно! Мне самой хотелось бы такую. Зовут ее Мими. Элюня, как увидела ее в первый раз, всплеснула ручками, да так и застыла на месте. А когда пани Кшешовская нажала куклу и та заговорила, Элюня закричала: "Мама, мамочка, какая же она красавица! Какая умница! Можно поцеловать ее в щечку?" И поцеловала ее в носок лакированной туфельки. С тех пор она даже во сне бредит этой куклой: как только проснется, просится к баронессе, а там - становится перед куклой, сложив ручки, как на молитву, и глядит не наглядится... Право же, - закончила пани Ставская, понизив голос (Элюня играла в соседней комнате), - я была бы счастлива, если бы могла ей купить такую куклу... - Наверно, она очень дорогая, - заметила пани Мисевичова. - Ну что же, маменька, пусть дорогая, - возразила пани Ставская, - кто знает, смогу ли я еще когда-нибудь доставить ей столько радости, как теперь этой куклой. - Кажется, у нас есть как раз такая же кукла, - сказал я, - и если вы соблаговолите зайти к нам в магазин... Я не осмелился предложить куклу в подарок, понимая, что матери будет приятнее самой обрадовать ребенка. Хоть мы и говорили вполголоса, Элюня, должно быть, услышала, о чем идет речь и выбежала к нам с разгоревшимися глазенками. Чтобы отвлечь ее внимание, я спросил: - Ну, Эленка, как тебе нравится баронесса? - Так себе, - отвечала девочка, опершись на мое колено и глядя на мать. |
