|
.. - Не так-то оно прекрасно, как кажется, - заметила старушка. - За наряды частенько не плачено, а насчет обхождения... Конечно, иное дело в гостиных с графами да князьями, а иное - дома, с бедными мастерицами. (О, как вовремя выступила старушка со своей критикой!) "Слушай, слушай же, Стах!" - подумал я и опять спрашиваю: - Значит, великосветские дамы не очень-то обходительны с мастерицами! - Какое! - отвечала пани Мисевичова, махнув рукой. - Я знаю одну портниху, которую засыпают заказами, потому что она большая искусница и дешево берет. Частенько, вернувшись от иной дамы, она горючими слезами обливается. Сколько ведь намучается, дожидаясь с примерками этими, с переделками да со счетом... А каким тоном они разговаривают, как грубы и как торгуются... Эта портниха говорит (вот не сойти мне с этого места!), что легче иметь дело с четырьмя еврейками, чем с одной важной дамой. Хотя и еврейки нынче пошли не те: стоит какой-нибудь разбогатеть, как она изъясняется только по-французски, а торгуется и капризничает не хуже тех. Хотел было я спросить, не шьет ли и панна Ленцкая у этой портнихи, да пожалел Стаха. И без того он переменился в лице, бедняга! После чая Элюня разложила на ковре свои новые игрушки, поминутно издавая радостные возгласы; мы с пани Мисевичовой расположились у окна (никак не отвадишь ее от этой привычки!), а Вокульский и пани Ставская уселись на диван: она с каким-то вязанием, а он с папиросой. Старушка с таким жаром принялась мне рассказывать о том, каким великолепным уездным начальником был ее покойный супруг, что я почти не слышал, о чем беседовали пани Ставская с Вокульским. А разговор, кажется, был интересный, так как беседовали они вполголоса: "Я видел вас в прошлом году в Кармелитском костеле, у гроба господня". "А я вас лучше всего запомнила, когда вы летом приходили в тот дом, где мы жили. И мне показалось, сама не знаю почему..." - А сколько возни бывало с паспортами!.. - продолжала свое пани Мисевичова. - Бог весть кто получал, кому их выдавали, на чью фамилию... "Разумеется, всегда, когда только вам будет угодно", - говорила, зарумянившись, пани Ставская. "...И я не покажусь вам назойливым?.." - Прекрасная пара! - тихо сказал я пани Мисевичовой. Она поглядела на них и со вздохом сказала: - Что с того! Даже если б несчастного Людвика уже не было в живых... - Господь милостив, не будем терять надежду... - Что он жив?.. - спросила старушка, отнюдь не выказывая восторга. - Нет, я не о том... Но... - Мама, мне хочется спать, - заявила Элюня. |
