|
.. Поэтому, придя в назначенный срок к Ленцкому, князь не преминул увидеться также с панной Изабеллой. Он многозначительно обнял ее и произнес следующие загадочные слова: - Дорогая моя! У тебя в руках редкая птица... Смотри же держи ее крепко и береги, чтобы она росла на благо нашей несчастной отчизне... Панна Изабелла вспыхнула, угадав, что сия редкая птица - Вокульский. "Тиран... Деспот..." - подумала она. И все же в отношениях ее с Вокульским лед был сломлен. Она уже решилась выйти за него... Однажды, когда Ленцкому слегка нездоровилось, а панна Изабелла читала у себя в кабинете, ей доложили о приезде Вонсовской. Панна Изабелла поспешила в гостиную, где, кроме пани Вонсовской, застала кузена Охоцкого, весьма мрачно настроенного. Приятельницы расцеловались с подчеркнутой нежностью, но Охоцкий, который умел видеть не глядя, заметил, что одна из них, а может, и обе обижены, впрочем не слишком. "Неужели из-за меня? - подумал он. - Надо мне держаться осмотрительнее". - А, и вы здесь, кузен! - сказала панна Изабелла, протягивая ему руку. - Почему же в таком унынии? - А должен бы радоваться, - вмешалась Вонсовская, - потому что всю дорогу из банка любезничал со мной и, заметь, с успехом. На углу Аллеи я позволила ему отстегнуть две пуговки на моей перчатке и поцеловать мне руку. Ох, Белла, если б ты знала, как он неумело это сделал... - Неужели? - воскликнул Охоцкий, покраснев до ушей. - Хорошо же! С сегодняшнего дня не стану больше целовать вам руку... Клянусь! - Еще сегодня, до вечера, вы поцелуете мне обе руки, - решительно заявила Вонсовская. - Могу ли я засвидетельствовать свое почтение пану Ленцкому? - церемонно произнес Охоцкий и, не дожидаясь ответа, вышел из гостиной. - Ты сконфузила его, - сказала панна Изабелла. - Пусть не любезничает, если не умеет. В таких случаях неуклюжесть - тот же самый грех. Разве нет? - Когда же ты приехала? - Вчера утром. Но мне пришлось дважды побывать в банке, заехать в магазины, навести дома порядок. Сейчас при мне Охоцкий... пока не найдется кто-нибудь поинтереснее. Не уступишь ли ты мне из своей свиты... - выразительно прибавила она. - Откуда у тебя такие сведения! - сказала панна Изабелла, краснея. - Они дошли до меня даже в захолустье. Старский рассказывал, и не без ревности, что в этом году, как, впрочем, и всегда, ты была царицей балов. Говорят, Шастальский совсем голову потерял. - Как и оба его столь же скучных приятеля, - с улыбкой отвечала панна Изабелла. - Каждый вечер все трое в меня влюблялись и по очереди признавались мне в своих чуствах с таким расчетом, чтобы не мешать друг другу, а потом все трое делились друг с другом своими сердечными тайнами. |
