|
. - С июля пан Клейн у меня уже не служит, - отвечает Шлангбаум. - Поговорите лучше с паном Жецким, они давно знакомы. Марушевич прицепился ко мне и давай опять рассказывать историю про студентов, которые обзывают его шулером и компрометируют навещающих его дам. "Воображаю, что это за дамы!" - подумал я, а вслух сказал: - Пан Клейн по целым дням сидит в магазине и не может отвечать за своих соседей. - Да, но у пана Клейна с ними какие-то делишки! Это он надоумил их опять поселиться у нас в доме, он бывает у них и принимает их у себя. - Молодого человека тянет к молодежи, - возразил я. - Да я-то не хочу из-за этого страдать! Пусть он их уймет, или... я на всех на них подам в суд. Дикое требование: чтобы Клейн унимал студентов, а может, еще расхваливал перед ними Марушевича! Тем не менее я предупредил Клейна и прибавил, что было бы весьма неприятно, если бы он, приказчик Вокульского, оказался причастным к какому-нибудь делу о студенческих беспорядках. Клейн выслушал меня и пожал плечами. - Какое это имеет ко мне отношение? Я, может быть, и сам с удовольствием повесил бы этого негодяя, но горох я ему в окно не швырял и шулером не обзывал. Что мне до его шулерских проделок? Он прав! Поэтому я не сказал ему больше ни слова. Надо ехать... надо ехать! Только бы Клейн не впутался в какую-нибудь глупую историю. Право, хуже малых детей: хотят весь мир перестроить, а забавляются чепухой! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Или я жестоко ошибаюсь, или мы стоим на пороге чрезвычайных событий. В мае Вокульский поехал с Ленцкими в Краков и предупредил меня, что не знает, когда вернется, - может быть, только через месяц. Между тем вернулся он не через месяц, а на следующий день, и такой жалкий, что больно было глядеть на него. Ужас, что сделалось с человеком за одни сутки! Когда я спросил, что случилось, почему он вернулся, Стах смешался, а потом сказал, что получил телеграмму от Сузина и едет в Москву. Однако на другой день раздумал и заявил, что в Москву не поедет. - А если дело важное? - спросил я. Он махнул рукой и пробормотал: - К черту все дела! Теперь он по целым дням не выходит из дому и большей частью лежит. Я был у него и нашел в весьма раздраженном состоянии, а слуга мне сказал, что он не велел никого принимать. Послал я к нему Шумана, но Стах и с ним не стал разговаривать, только сказал, что не нуждается в докторах. Но Шуман на этом не успокоился; а так как человек он дотошный, то сам принялся за расследование и узнал любопытные вещи. Он говорит, что Вокульский сошел с поезда около полуночи в Скерневицах под предлогом, что получил телеграмму, потом исчез со станции и вернулся только на рассвете, перепачканный землей и как будто пьяный. |
