|
На все это он смотрел раньше без всякого волнения. И лишь когда свое горе, своя большая боль избороздили и распахали его душу, в ней, орошенное кровью и невидимыми миру слезами, выросло необычайное растение: то было всеобъемлющее сострадание к людям, к животным, даже к предметам, которые принято называть неодушевленными. "Доктор сказал бы, что у меня образовалась новая клетка в мозгу или же соединилось несколько старых", - подумал он. "Хорошо, а что же дальше?" До сих пор у него была только одна цель: познакомиться с панной Изабеллой. Сегодня появилась другая: спасти от нищеты Высоцкого. "Невелика трудность!" "Перевести его брата в Скерневицы", - прибавил какой-то голос. "Пустяки". Но за этими двумя людьми стеной встали другие, за ними еще и еще, потом выросла громадная толпа, борющаяся со всякого рода нуждой, и, наконец, у него перед глазами разлилось целое море всевозможных страданий человеческих, которые следовало по мере сил облегчать и, во всяком случае, не допускать, чтобы они разрастались. - Призраки... игра воображения... расстроенные нервы, - пробормотал Вокульский. Таков был один путь; другой сулил ему вполне реальную и определенную цель: панну Изабеллу. "Я не Христос, чтобы жертвовать собой ради всего человечества". "Тогда для начала забудь о Высоцких", - возразил внутренний голос. "Ну, это пустяки! Как я ни взбудоражен сегодня, я все же понимаю, что нельзя быть смешным. Буду помогать, кому удастся, чем можно, но от личного счастья я не откажусь, об этом нечего и говорить..." Тут он очутился перед дверьми своего магазина и решил войти. В магазине была только одна покупательница, высокая дама неопределенного возраста, вся в черном. Перед нею лежала гора несессеров: деревянных, кожаных, плюшевых и металлических, простых и нарядных, самых дорогих и самых дешевых, и все приказчики хлопотали вокруг. Клейн подавал все новые и новые несессеры. Мрачевский расхваливал товар, а у Лисецкого в такт его словам двигались руки и бородка. Один Жецкий бросился навстречу хозяину. - Прибыли товары из Парижа, - сказал он Вокульскому. - Я думаю завтра их забрать. - Как хочешь. - Из Москвы заказы на десять тысяч рублей к началу мая. - Я так и знал. - Из Радома на двести рублей, возчик просил приготовить товар на завтра. Вокульский пожал плечами и, подумав, сказал: - Надо раз навсегда покончить с этими мелкими торгашами. Прибыли на грош, а претензии непомерные. - Порвать с нашими купцами? - удивился Жецкий. - Порвать с евреями, - вполголоса ввернул Лисецкий. |
