— Нееееет. Неееет…

Звук раздается из радионяни Риган. Челси вздрагивает, открывает глаза и пытается встать. Не думая, целую ее в висок.

— Спи. Я сам схожу.

Натягиваю штаны и футболку и босиком поднимаюсь по лестнице.

Риган сидит в своей кроватке, глазки заспанные, волосы спутаны. Комнату освещает ночник «Золушка». Едва завидев меня, кроха тянет ручки.

С языка слетают слова, которые говорила моя мама три десятилетия назад:

— Что случилось, пузыречек?

Беру девочку на руки, и маленькое теплое тельце сразу же льнет ко мне. Глажу ее по спинке и волосам. Нижняя губка Риган дрожит, когда она показывает пальчиком на длинные портьеры в затемненном углу.

— Нееет.

— Тебе приснился плохой сон?

Приподнимаю шторы, показывая, что там пусто и бояться нечего. Малышка обнимает меня крошечными ручками и опускает головку мне на плечо. Сажусь в кресло — качалку рядом с кроваткой, похлопываю по спинке и тихо шепчу:

— Там нет чудовищ, Риган.

В реальной жизни они есть, но не в этом доме. И не будет, пока я дышу.

— Я рядом, козявка. Ты в безопасности. Шшш… спи.

Целую в макушку и глажу, укачивая, пока она не расслабляется у меня на руках и не погружается в сладкий сон.

Глава 18

Через несколько дней Розалин чуть не до смерти пугает Челси, отняв десять лет жизни. Я задерживаюсь в офисе, Челси помогает Райли с учебой, а остальные хулиганы разбредаются по дому, занимаясь тем, что обычно делают все дети. Когда приходит время отправляться спать, замечают пропажу маленькой блондиночки. Ее зовут по имени, прочесывают все спальни, гардеробные, игровой домик на заднем дворе, долбанный бассейн и сад. Даже обращаются к соседям, и те ищут у себя.

Когда Челси останавливает поиски и решает позвонить мне, то уже находится на грани истерики, готовая вызывать полицию и национальную гвардию. Мчась к ним, спрашиваю, проверяли ли спальню Роберта и Рэйчел на третьем этаже.

Челси отвечает, что нет, и на одном дыхании взлетает наверх. Там, свернувшись калачиком на полу гардеробной и укутавшись в материнский халат, спит Розалин. Подъезжаю к дому через несколько минут после того, как пропажа нашлась. Челси все еще трясет, в глазах слезы. Розалин чувствует себя виноватой, но объясняет, что любит иногда сидеть в гардеробной матери. Чтобы вспомнить, как она пахла.

Ее слова еще больше расстраивают Челси. Да и мне чуть не разбивают сердце.

После необычайно долгого отхода ко сну, когда Челси, похоже, не в состоянии оторваться от двери в спальню племянницы, я поднимаю вопрос о покоях наверху. Со дня смерти Роберта и Рэйчел прошел не один месяц, а комната остается в неизменном виде.

Я не очень много знаю о скорби, еще меньше — о детях, но такое положение вещей кажется… не совсем здоровым. Челси же непреклонна — утверждает, что дети не готовы к переменам, не готовы упаковать и убрать личные вещи родителей. Или, хуже того, отдать кому — нибудь. На мой взгляд, это не дети не готовы.

А сама Челси.

Она же закрывает тему, отказываясь продолжать обсуждение. И когда взгляд чудесных глаз становится ледяным, я не настаиваю. В конечном итоге это не мое дело, так что и спорить не о чем.

В следующую после устроенного Розалин трюка Гудини с исчезновением среду Челси звонит мне в офис.