|
Облизав губы, он с ухмылкой добавил: — Уж у меня-то на это нюх. Я бросился на него с кулаками, но он схватил мою руку и заломил так, что я взвыл от боли. Когда он меня отпустил, я, отойдя подальше, начал выкрикивать ругательства, потом бросился на пол и стал в бессильной ярости бить кулаками по ковру. Вскоре матушка вернулась вместе с Энни. Одета она была на сей раз как самая нищая служанка, что странно сочеталось с оставшимися на лице румянами и пудрой. Через несколько секунд вернулась и миссис Первиенс. — Вещи все на месте? — спросила она Энни. — Да, мэм. — При ней ничего? — Только ее собственная записная книжка. Денег в ней нет. Миссис Первиенс обратилась к матушке: — Дайте посмотреть. — Нет, она моя. Миссис Первиенс выразительно скосила глаза на Эдварда: — Покажите мне ее. Матушка вынула из складок платья хорошо мне знакомую записную книжку и раскрыла, показывая, что между страницами ничего нет. При этом она придерживала что-то большим пальцем. — Что это? — спросила миссис Первиенс. — Письмо и карта. Миссис Первиенс вгляделась. — Хорошо. — Теперь нам можно идти? — спросил я, поскольку Эдвард и Энни все еще загораживали дорогу. — Да, сейчас, — нетерпеливо бросила миссис Первиенс и обратилась к матушке: — Я думала, что знаю о людской низости достаточно, но вы, мисс Мэриголд, преподали мне еще один урок неблагодарности. Когда вы явились ко мне с пустыми руками, я накормила вас и одела. Более того, я не пожалела для вас времени и внимания. Ввела вас в общество и дала возможность поправить свои дела. И вот как вы мне отплатили. Слушая эту обличающую речь, матушка побледнела и широко открыла глаза. — Пойдем. — Я взял ее за руку. — За этим порогом вы обратитесь в беглую арестантку, — проговорила миссис Первиенс. По ее кивку слуги открыли дверь и, проводив нас через холл, выпустили на улицу. Глава 49 На улице было уже темно, и, несмотря на зарядивший надолго мелкий дождичек, поднимался ветер. У подножия ступенек матушка обратила ко мне робкое, испуганное лицо. Я ласково обнял ее и поцеловал, испачкав рот в румянах. Она была бледная, исхудавшая, но из-под слоя грима проступал, казалось, здоровый румянец. Ощутив себя ее покровителем, я преисполнился необычной силы. — Я знала, что ты, по крайней мере, надежно устроен. Мне не хватило духу умереть с голоду. Я должна тебе все рассказать… — Потом. Сейчас главное где-нибудь приютиться. — У меня нет денег, — сообщила она. — Ay меня есть немного. На самом деле денег было всего пять с половиной пенсов. Мы наудачу двинулись вперед. |
