– Насколько я понимаю, эта квартира была куплена на ваше имя, – начал он.

– Совершенно верно, – отозвалась Джин. Ей скрывать нечего.

– Однако купил ее отнюдь не ваш супруг.

– Мой супруг умер, – ответила Джин. – Эту квартиру купил для меня мой друг.

– Близкий друг?

– Мой покровитель. – Это слово ей нравилось, такое старомодное. – Знаете, сколько ему пришлось заплатить? Меньше ста тысяч, в те времена цены на недвижимость еще не подскочили до небес.

– Насколько я понимаю, – все тем же невыразительным голосом, не спуская с нее глаз, точно подсматривая из засады, продолжал Маккормик, – он имел отношение к организованной преступности?

– В некотором роде, – усмехнулась Джин. – А кем еще он мог быть– независимым подрядчиком? – Улыбка становилась все шире. – О, это было так давно, – слегка вздохнув. – Все это так волнительно, и я, боюсь, – я просто, скажем так, уступила соблазну. Если вы примете такое объяснение, мистер Маккормик…

– Джим.

Он готов был добавить: «Тогда вы примете на веру все, что угодно».

– Но я уверена, никто из моих знакомых не имеет отношения к этой истории. Я имею в виду, никто из прошлого… Джим. – Главную роль играл Боб Мичем, а она так хотела сыграть роль, которая досталась Джейн Грир, – смотреть на него в упор широко распахнутыми карими глазами. – Разумеется, кроме мистера Золя. Он помогал мне советом, это он предложил продать часть акций, а не закладывать квартиру. Теперь у меня почти ничего не осталось. – Подбородок вздернут, на лице решимость, глаза слегка заволокло туманом. – Ладно, я справлюсь. Можно продать квартиру, вернуться на Побережье. – Опять эта ностальгическая улыбка. – Здесь, конечно, тоже побережье, но для человека, который снимался в кино, Джим…– внимание, трудная реплика! – существует только одно Побережье.

– Понимаю, – сказал Джим.

– Мне кажется, нужно сосредоточить все усилия на поисках Ричарда, – предложила Джин. – Хотя он, наверное, уже далеко. – Взгляд ее устремился в безбрежную даль, но внезапно возвратился оттуда, встретив взгляд фэбээровца. – Как‑то раз он говорил, что хотел бы отправиться на Побережье, попробовать сниматься в кино. Сотни таких же, как он, парней отправляются туда каждый год, парочке из них удается попасть в вечерние новости, когда они начинают курочить чужие машины. Вот что я могу посоветовать, – устало, но все еще с готовностью помочь властям, – известите ваше отделение на Побережье, перешлите им фотографию Ричарда… Если тем временем мне еще что‑то придет в голову, Джим, я…

Джим заверил ее, что с того момента, как Ричарда объявят в розыск, будет оповещено все ФБР, от центрального отдела до каждого агента на местах, делу придается первостепенное значение.

– Я польщена, – восхитилась Джин.

– Мы могли бы как‑нибудь выпить вместе, – предложил Джим.

– С удовольствием, – ответила Джин. Пауза. – С огромным удовольствием.

Не сказать чтобы блестящее представление, но вполне сойдет. В общем, средне. Это было не так трудно, как придать достоверность любовной сцене в «Сокровищах ацтеков», – господи, твердить Эдди Мерфи, что ни жреческий кинжал Монтесумы, ни победоносный меч Кортеса не уничтожит дрожь желания в ее сердце, в ее языческом  сердце, «о мой золотой господин», а Эдди, в кожаной куртке, в панталонах с набрякшим гульфиком жадно пожирает каждое слово.