– Я не просто пылал страстью, я скучал по тебе. – Он протянул ей банку пива, остановился на минутку, прежде чем занять освободившееся кресло, глянул на мольберт. – Очень здорово. Ты сама‑то это знаешь?

– Кто это?

– Миссис Хеффель. Ты что, не знаешь, кого рисуешь? – Он безошибочно узнал миссис Хеффель.

– Я‑то знаю. Думала, может, ты не знаешь.

– Я ее узнаю даже без нашлепки от солнца на носу. Знаешь, почему я ее узнал? Я ее фотографировал. Внутри нее прячется маленькая девочка, она выглядывает порой, когда не боится, что ее заругают. Ты заметила эту девочку и сумела ее нарисовать. Уловила. – Он сел и открыл банку.

– Ты так думаешь?

Он отдал ей открытую банку, взял другую из ее рук, открыл ее для себя.

– Да, я так думаю. А что же ты больше не рисуешь гостиницы?

– Гостиницы я люблю, но они не живые. Я решила, что люди меня интересуют больше. Твое влияние, Ла Брава. Я посмотрела твои работы, и мне захотелось увидеть то, что видишь ты.

– Ты это видишь. Ты многое видишь.

– Не знаю. Я вижу что‑то на твоей фотографии, потому что ты это поймал – вот оно, в рамочке. Но я не уверена, что замечала это раньше. Не уверена, что у меня есть «глаз».

– Про миссис Хеффель ты все поняла.

– Я целую неделю изучала ее.

– У тебя есть «глаз». Весь секрет в том, чтобы не пытаться поймать все сразу, сосредоточиваться на каждой детали по очереди.

– Может быть, это у меня получается, – сказала она. – Надо это выяснить. – Отхлебнув пива, она поинтересовалась:– Чем же вы тут занимались, пока я торчала в Нью‑Йорке с милыми родственничками?

– Да ничем особенным. Пытался припомнить один фильм, который я давно уже смотрел.

– Можешь не объяснять: в главной роли Джин Шоу. Ты все так же неровно к ней дышишь? Она чересчур стара для тебя.

– Это действительно фильм с Джин Шоу. Ты тоже его видела, ты упомянула о нем в тот вечер, когда мы смотрели «Поехали!».

– И как он называется?

– «Некролог».

– Это где ее муж знает, что скоро умрет от неизлечимой болезни, и кончает с собой, подстроив все так, будто это она виновата, в отместку за то, что она со своим дружком выманила у него кучу денег?

– Да, этот.

– Я смотрела его не весь.

– Но что тебе запомнилось?

– Кажется, я смотрела вторую часть.

– Она попала в тюрьму?

– Да, был суд, ее сочли виновной– но не в настоящем ее преступлении, а в убийстве мужа, которого она не совершала. Черный юмор.

– Кто там главный герой?

– Не знаю. У него такое чеканное лицо и желваки на скулах все время дергаются, губы влажные. Другая девушка– положительный персонаж – дочь мужа Джин Шоу от первого брака. Она сразу сообразила, что это Джин присылает ему его собственные некрологи, вырезанные из каких‑то захолустных газет, но никто ей не поверил, даже коп.

– Виктор Мейчер.

– Точно, это он. Я вспомнила.

– Супруг боится смерти…

– До смерти. Как только заходит разговор о кончине, его выворачивает наизнанку. Но ближе к концу фильма, когда он узнает, что неизлечимо болен и скоро умрет, он смиряется с этим. Его дочка прочла ему лекцию насчет того, что смерть – тоже часть жизни, и он проглотил все это. Тупая картина.

– Они посылали ему вырезки с некрологами, чтобы запугать его, а потом потребовать деньги?

– Да, сперва некрологи, потом угрозы: заплати или умрешь.