– Ну‑ну.

– Еще я помню– только не уверен, в этом фильме или в другом, – как вы застрелили плохого парня. Он так посмотрел сперва на свою рубашку, потом на свои руки – всё в крови, а он никак не может поверить в это. Забыл, что там было в фильме, и кто играл детектива, не помню– в «Некрологе», я имею в виду. Но ведь не Роберт Мичем, нет?

Джин задумчиво покачала головой:

– Сама толком не помню, кто там играл.

– Симпатичный с виду парень Роберт Мичем.

– Мы с ним давно не виделись. Последний раз, кажется, на похоронах Гарри Кона. – Немного помолчала и добавила:– Сукин сын был этот Гарри Кон, но я его любила. Он заправлял киностудией «Коламбиа пикчерз» – ох, как он ею заправлял! – Снова взглянула на Ла Браву: – И интервью я тоже давно не давала.

– Разве это похоже на интервью?

– Отчасти. Сижу в номере гостиницы в халате и провожу экскурсию по себе. Помню, Гарри наставлял меня: «Держись вежливо, не говори „дерьмо“, сдвинь свои чертовы ноги и не соглашайся, когда репортеры предложат тебе выпивку– они только того и добиваются, чтобы залезть тебе под юбку». Куда, черт побери, подевался Морис?

Ла Брава оглянулся в сторону двери:

– Сказал, на минуточку.

Повисло молчание. Ла Брава не раз оказывался возле крупных политиков и знаменитостей мирового масштаба, он на несколько секунд, а то и минут оставался наедине с Джимми Картером, Нэнси Рейган, Барбарой Буш, с Розалин Картер и Эми, не с Садатом, так по крайней мере с Менахемом Бегином в Кэмп‑Дэвиде, неоднократно с Тедди Кеннеди, с конгрессменами, чьи имена он не знал или забыл, с Фиделем Кастро, когда тот приезжал в Нью‑Йорк, и с Бобом Хоупом, и все же никогда он не смущался так, как в эту минуту, стоя перед Джин Шоу, облаченной в голубой махровый халат.

– Я все пытаюсь припомнить, как назывался ваш последний фильм, – пробормотал он.

Она снова оторвала взгляд от газеты:

– Погодите, на «Коламбиа» я снималась в «Поехали», а потом в «Лунных танцах» – это уже RKO. Полный провал.

– Это где действие происходит в сумасшедшем доме?

– Сразу после этого фильма я и ушла. Я пробовалась на роль в той картине, которую снимали в этих местах, большей частью в отеле «Кардозо». Мне уже почти пообещали роль богатой вдовы, убежденной девственницы– мой единственный шанс сыграть положительную героиню, – но потом роль отдали Элинор Паркер. На самом деле не такая уж завидная роль.

– Там снимались Фрэнк Синатра и Эдвард Робинсон, – сказал Ла Брава, желая произвести впечатление знатока.

– Вот именно, – кивнула она. – «Дырка в голове». Фрэнк Каира снимал свой первый фильм после, помнится, семилетнего перерыва. Я хотела работать с ним. Я приехала сюда за свой счет, присмотреться к этим богатым вдовушкам в Майамибич.

– Но вы оказались чересчур молоды для этой роли.

– Потому‑то Фрэнк и отдал ее Элинор Паркер. А до меня сценарий читала Джейн Грир – оставила свои отпечатки на всех страницах. Нет, «Лунный танец» был не последним, – спохватилась она. – Я еще раз вернулась на «Коламбиа» – да, да, точно– снималась в «Сокровище ацтеков».

– «Сокровище ацтеков», – закивал Ла Брава. Он понятия не имел, о чем идет речь.

– Ферли Грэнджер играл внебрачного сына Монтесумы. В последней сцене меня хотят принести в жертву богам на вершине пирамиды, вырвать у меня сердце, но младший брат Кортеса спасает меня.