Кризисный центр

Скорая психотерапевтическая помощь

округа Саут

Они позвонили в дверь и стали ждать. Морис пофыркивал от нетерпения. Дверь открыла длинноволосая блондинка лет двадцати, и Морис с порога заявил:

– Я приехал за миссис Брин.

– Вы мистер Золя? Здравствуйте, я – Пэм. Девушка впустила их, заперла дверь и повела, плавно поводя широкими бедрами, стянутыми тесными джинсами, через пустую приемную по коридору. Ла Брава, оглядевшись по сторонам, вынес окончательный приговор этому заведению, сироте окружного бюджета: кругом было столько пятен и копоти, словно люди являются сюда только за тем, чтобы извергать на стены свою блевотину и тушить о них сигареты. На грязно‑желтой стене виднелись трещины и вмятины, следы ударов. Ла Брава легко мог представить, как пациенты яростно прокладывают себе путь на свободу. Они подошли к двери в палату и чуть приоткрыли ее – внутри было темно.

– Она здесь. Спит.

Морис сунул голову в щель:

– А почему она на полу?

– На матрасе, – поправила его Пэм. – С ней все в порядке, вела себя хорошо. Копы, которые ее доставили, описали ее состояние как «шатается, речь невнятная». Похоже, она не понимала, где находится.

– Были какие‑нибудь проблемы? Нарушение общественного порядка? – уточнил Морис.

– Нет‑нет. Никаких обвинений выдвинуто не будет. Просто она шла по улице с выпивкой в руках.

– С выпивкой? По улице? – хмуро переспросил Морис.

– Копы сказали, она вышла из бара на Палметто. Они заметили ее на обочине со стаканом в руке,

а когда подошли к ней, она запустила в них этим – в смысле, выплеснула на них спиртное, а не бросила стакан. Похоже, она была вдрызг пьяна, потомуто они и привезли ее сюда. – Пэм махнула рукой в сторону двери. – Вы бы зашли к ней. Проснется и увидит знакомое лицо.

– Лучше поскорее забрать ее отсюда, – откликнулся Морис, но в комнату все‑таки прошел.

Ла Брава отправился дальше вслед за Пэм. Они оказались в помещении, залитом флуоресцентным светом, площадью примерно пятнадцать на двадцать футов. На полу два матраса, между ними металлическая парта, вдоль стены ряд металлических стульев, противоположная дверь заперта на двойной засов. Пятен и следов от сигарет здесь было в десять раз больше. Ла Брава заметил тощие щиколотки с подсохшими волдырями– молодая светлокожая негритянка спала на матрасе перед столом. Чуть подальше, на одном из металлических стульев сидел пьяница, наклонив голову набок, точно цыпленок, – грязный от жизни в подъездах, давно знакомый ему тип уличного бродяги с мягким беззубым ртом. Рядом с пьяницей вытянулся, точно оцепенев, немолодой мужчина: рубашка застегнута на все пуговицы, ладони плоско прижаты к костлявым бедрам.

– Вы когда‑нибудь видели орла? – окликнул он Ла Браву.

– Уолтер! – остановила его Пэм, устроившаяся за металлической партой и перебиравшая там какие‑то бланки и кое‑как нацарапанные записки.

– Да, видел, – вежливо ответил Ла Брава.

– У него были волосы?

– У того, которого я видел, были перья.

– О! – буркнул тот и повернулся к Пэм. – А вы когда‑нибудь видели орла?

– Прошу прощения, Уолтер, но мне сперва надо закончить с Эрлом, – сказала ему Пэм.