Я был уверен на сто процентов, что это заказ тестя. Кому еще понадобилось убивать меня? Врагов в тюрьме у меня не было, ни в каких разборках я участия не принимал. Ошибка тоже исключалась. Прежде чем воткнуть заточку, меня вежливо спросили, действительно ли я Ермаков. Что я сдури и со сна подтвердил.

Но почему меня не добили? Это легко можно было сделать в санчасти, пока я висел между жизнью и смертью. Скормить, например, таблетку клофелина, и мое почти несуществующее сердечное давление упало бы до нуля. Или просто положить на лицо подушку, пока я находился без сознания. Неужели меня решили пощадить? Вряд ли…

Я попросил медсестру Таню позвонить следователю Кореневу.

Эдуард Васильевич Коренев принес свежие газеты и яблоки в целлофановом кульке.

— С собственной дачи, — похвалился он. — Шоколада и сигарет не ждите. Зарплату задерживают.

— И вам тоже? — удивился я.

— А кто мы такие? Прокурорские крысы. Тянем лямку до пенсии. Попробуй пикни!

— Мне кажется, на ваших должностях можно обходиться и без зарплаты.

— На взятки намекаешь?

— Конечно.

Мы сидели с Кореневым в пустой ординаторской, где нам никто не мешал. Курили всю ту же «Нашу марку».

— Взятки, Саня, штука тонкая.

— Скажете, не каждый берет?

— Не каждому дают.

— А вам, Эдуард Васильевич?

— Мордой не вышел, — засмеялся Коренев. — Да и не привык я чего-то к ним. Пока обхожусь.

— Я так и понял. Поэтому хочу с вами посоветоваться. Что мне делать?

Следователь не стал уточнять, что я имею в виду. Коренев все понимал.

— Тебя должны отправить по этапу в какую-то колонию. Чем дальше от Москвы, тем больше у тебя шансов выжить. Здесь ты мозолишь глаза. Надо, чтобы ты исчез, тогда, может, про тебя забудут. Сибирь, Урал, Каспий, куда-нибудь подальше. Собственно, я предвидел эту ситуацию и еще до суда послал бумагу в МВД. Считал целесообразным направить тебя подальше от столицы. Но не все от меня зависит.

Сигарета слегка подрагивала в его толстых пальцах. Я разглядел сетку красных склеротических прожилок на щеке. Наверное, он по-прежнему крепко запивает. А какие у него еще радости, кроме возни с такими уродами, как я? Несколько месяцев подряд мы встречались с Кореневым и успели изучить друг друга, выкапывая мелочи, которые не всегда замечали другие. Вначале я изворачивался и врал, потом говорил правду. А Коренев говорил правду всегда.

— Ты изменился, Саня.

— Осознал, прочувствовал…

— Полгода назад ты был сытым, хотя и напуганным самцом. Что-то похожее на тугой мешок с дерьмом.

— А сейчас?

— В глазах появилось новое выражение. Почти человеческое.

— Вы, случайно, рассказы не пишите? — усмехнулся я. — Психологические! О перевоспитании преступников.

— Нет, рассказы не пишу. Про Чикатило статью как-то написал. Направил в «Человек и закон», а ее не напечатали. Журналистка какая-то опередила.

— Вы ловили Чикатило?

— Ловил… Отощал, Саня, ты. Как арматура стал.

— Так месяц почти ничего не жрал. Ну, сейчас ничего, уже бегаю.

— Я говорил с врачом. Недели через две тебя выпишут. А вот в какой этап включат, не знаю. Я пытался в спецчасти узнать, но там молчат. Ты на особом контроле. Чую, не обходится без твоего тестя. Кстати, ты знаешь, кто он теперь?

— Откуда?

— Заместитель министра.