— О чём это вы?

— Не прикидывайся. Ты прекрасно знаешь, о чём я. Если бы ты был глупым, я бы на тебя даже времени тратить не стала.

— Изольда Германовна, вам не холодно? — осведомился Пётр Ларин.

— Нет, мне не холодно, и ты это прекрасно знаешь.

— С чего это вы взяли? — вопрос мальчика остался без ответа.

Изольда хмыкнула, и снег заскрипел под подошвами её изящных туфелек.

При всех переменах, произошедших в спецшколе номер семь со времени исчезновения Преображенского и Парамоновой, наверное, единственным человеком, умевшим сохранять спокойствие и продолжать вести привычную жизнь, был садовник Захар. Он по-прежнему ухаживал за деревьями, кормил белок и птиц, которым в холода было намного труднее, чем людям. Переживал за оранжерею, где росли редкие экзотические растения. Его маленький домик был единственным местом, где все оставалось по-прежнему.

Именно к нему и шагал по хрустящему снегу Пётр Ларин, чтобы вспомнить былые времена, а главное, поделиться своими соображениями. Ларин был уверен, что Захар отнесётся к его словам серьёзно и всегда даст ценный совет.

Захар сидел у очага, повернувшись спиной к входной двери, и смотрел на огонь. Огромный пёс лежал рядом, положив голову на мощные лапы. В глазах пса вспыхивали и гасли золотистые искорки.

— Давненько тебя не было, — не оборачиваясь, сказал Захар. — Я знал, что это ты идёшь. Гурд дважды тявкнул.

Ларин поздоровался, присел на корточки. Погладил пса. Тот благодарно зарычал.

— И Гурд по тебе соскучился.

Мальчик устроился рядом с огнём и стал говорить. Гурд привстал, а Захар, не отрываясь, смотрел на Ларина, время от времени кивая головой и подёргивая пышные бакенбарды.

Наконец Ларин сглотнул слюну:

— Ну вот и всё. Я выговорился, мне стало легче.

— А вот мне нет, — пошутил Захар. — Чувствую я, грозит тебе опасность, хоть я и не волшебник и не могу, как Земфира, будущее видеть. А ты уверен, что они не следят за тобой и не догадываются, что ты их раскусил? Илья Данилович уж какой умный человек был и то пропал. Будь поосторожнее, мой юный друг!

— Я, Захар, кое-чему научился, и меня так просто не возьмёшь.

— Не перескочив яму, не хвались.

— Дай, Захар, подумать немного, может, что и надумаю.

ГЛАВА 17

Бабушкина книжка. — Брензельда недовольна. — Захар хоть и не волшебник, но решает сложную задачу. — Хорошее, но невыполнимое желание. — Так вот какое оно — подполье. — Врёт и глазом не моргнёт. — Эрдманы и стрелки часов. — Серебристый кокон

После ухода Ларина Захар ещё долго сидел у очага, глядя на играющие язычки пламени и прислушиваясь к потрескиванию дров.

Наконец он тяжело встал, провёл ладонями по лысой голове, словно приглаживая несуществующие волосы. Гурд вскочил следом за хозяином, тряхнул головой. Тяжело ступая, Захар двинулся в кладовую, на ходу продолжая бормотать что-то себе под нос и морща лоб. Он зашёл в кладовку, где хранился основной запас корней и трав. Зажёг свечу.

— Ну что, травушки-муравушки, поможете мне, родимые, со злыми силами побороться?

Он прикасался к пучкам трав так, словно те были живые. В его руках появились старинные серебряные ножницы, медный пестик и тяжёлая ступка. Через четверть часа Захар разложил маленькие пучки трав и высушенные коренья на большом деревянном столе. Тарелочки, блюдца, горшочки — всё стояло рядом.

Захар принялся толочь травы. Он бережно прикасался к каждой травинке, разговаривал с ней, прося о помощи, шептал заклинания, стучал пестиком о дно ступки, перемалывая и перетирая травы и коренья.