|
Свисток не мог захлебнуться, потому что у него не было лёгких. Потеряв своего приятеля, Пётр обрёк его на многолетние странствия в полном опасностей подводном мире. Может быть, когда-нибудь бедняга сумеет добрести по дну до какого-нибудь острова или рыбаки, вспоров брюхо глубоководной рыбины, с удивлением извлекут оттуда позеленевшую медную штуковину, которая скажет им: «Привет, ребята! Как бы мне найти Ларина Петра? Я — Волшебная Боцманская Дудка и тем горжусь…» А может быть, он так и будет бродить, распугивая глупых рыб и сам пугаясь морских чудовищ, пока ярь-медянка окончательно не съест его маленькие медные лапки, и тогда он навеки останется на дне, а песок и ил будут медленно затягивать его, пока не похоронят совсем…
Пётр посмотрел вниз, как будто надеялся пронизать взглядом синюю бездну, в которой бесследно скрылся его верный товарищ. Увы, он ничего не увидел, кроме смутной тени, проскользнувшей в глубине. Свисток канул безвозвратно. Даже если он сумеет выбраться, Петру вряд ли удастся разыскать его в пёстром мире Островов. Да и как они станут искать друг друга, если сам Пётр вот-вот пойдёт ко дну? Бедняга Свисток! Каково-то ему будет случайно наткнуться в глубине на тело своего утонувшего хозяина? Неожиданно Петра словно током ударило: он вспомнил о тени, которую только что видел прямо под собой. А что если это акула?! Он снова посмотрел вниз и похолодел: прямо под его ногами из бездны стремительно поднималось что-то огромное, тёмное, горбатое и неимоверно страшное. Очертаний всплывающего гиганта Пётр пока не различал, но размеры его наводили на мысль о поднимающемся из морской пучины новом острове, пока не обозначенном на картах. Но острова вырастают совсем не так. Их либо строят по миллиметру в год трудолюбивые коралловые полипы, либо выталкивают наружу землетрясения и извержения вулканов. Не бывает так, чтобы остров поднимался из глубины так, как этот — стремительно и бесшумно… Охваченный паничёским страхом, Пётр бешено забил по воде руками и ногами, пытаясь убежать от поднимающегося на поверхность кошмарного чудовища. Но куда там! Жуткая тварь, приближавшаяся к Петру снизу, из-под воды, была слишком громадна и двигалась чересчур стремительно, чтобы от неё можно было ускользнуть даже на самом быстром корабле. Сначала нога, а потом и рука Петра по очереди задели что-то скользкое и одновременно шероховатое. По инерции Пётр ещё некоторое время пытался плыть, колотя руками по упругой шкуре морского чудища, а потом воды под ним не осталось. Вода стекала с его одежды, струилась по мокрой синевато-серой шкуре и с плеском падала обратно в море. Непреодолимая сила подняла Петра высоко в воздух — пожалуй, даже выше, чем когда он стоял на палубе «Каракатицы». Горизонт сразу раздвинулся, и Пётр увидел вдали качавшуюся на волнах мачту, распластавшую по воде паруса из белой акульей кожи. Да, именно из белой! Только сейчас Пётр сообразил, что шкура чудовища, на спине которого он лежал, была совсем другого цвета. Она была серая с синеватым оттенком, а может, и наоборот — синяя с серым. Это была не белая акула, а совсем другой зверь, намного превосходивший её размерами. Пётр припомнил, что уже встречал на Островах похожее животное, и немного успокоился. Он огляделся и обнаружил, что лежит, распластавшись на животе, на округлой верхушке чего-то, что напоминало огромный холм из сплошного сине-серого камня. В тот самый момент, когда Пётр оглянулся, вода позади него с плеском расступилась, из неё поднялся гигантский хвост с двумя горизонтальными лопастями и с громоподобным плеском опустился обратно в море. В эту же минуту впереди, чуть ниже по склону холма, открылось круглое отверстие, и из него прямо в небо ударил высокий фонтан мелких брызг. У Петра не осталось никаких сомнений: он лежал на спине гигантского синего кита, одного из тех, кого капитан Раймонд назвал мудрецами морских глубин. Значит, его жизнь находилась вне опасности — если, конечно, кит спас его нарочно, а не просто случайно поднялся на поверхность, чтобы немного подышать. |
