Его-то, Рунольва, разглядел высунувшийся из трюма Этельстан. Корабли уже почти разошлись, но голос или стрела еще могли долететь. Этельстан мгновенно выскочил на палубный настил. Приложил ладони ко рту.

    -  Рунольв! - понеслось над морем. - Вспомни мою Гиту, Рунольв! Это я, Этельстан! Я здесь, и я до тебя доберусь!

    Рунольв обернулся - на лице была издевательская усмешка. Надо думать, он с радостью повесил бы Этельстана на его же кишках. И надеялся так и поступить… Еще миг, и англа спасла от смерти лишь ловкость. Он успел ничком броситься на палубу. Стрелы ударили в борт, в щиты, в мачту, возле которой он стоял… Этельстан приподнялся и упрямо, с ненавистью повторил:

    -  Я до тебя доберусь…

    И нехорошие же были у него глаза!

    Шторм тем временем и впрямь немного присмирел, корабль заливало меньше прежнего. Не было большой нужды вычерпывать трюм, и Этельстан отправился на корму. Туда, где на палубе у борта сидел Рагнар. Сидел и, закусив губы, щупал свое бедро и торчавшее из него серое древко. Рядом лежал желтый щит. Кто-то из лучников потянулся к щиту, придвинул его поближе и принялся выдергивать стрелу за стрелой, пополняя колчан. У Рунольвовых людей были хорошие стрелы…

    Этельстан подошел к Рагнару и опустился подле него на колени.

    -  Убери-ка ты свои неуклюжие лапы, - сказал он и вытащил нож. - И лучше ложись, а то мне так не с руки.

    Рагнар осторожно улегся на мокрую палубу.

    -  Лишнего там не срежь, вражье отродье, - сказал он. И добавил совсем другим голосом:

    -  Давай, я не пошевелюсь.

    Этельстан разрезал на нем штанину. Белое тело вокруг древка было еще белее обычного, только в глубине зрела кровавая синева. Этельстан придавил ногу ладонью, крепко взял стрелу и медленно потянул. Стрела подалась сразу: наконечник был гладкий, как маленький нож, зазубренными здесь пользовались редко. Рагнар напрягся всем телом, но промолчал. Старый Олав равнодушно смотрел поверх их голов. Тоже невидаль, вытаскивают стрелу…

    Наконечник стукнул о палубные доски, следом немедленно расплылось темное пятно. Впрочем, было видно, что большие жилы не пострадали. Рагнар повернул голову, его глаза улыбались. Он сказал:

    -  А хорошо, что мы с тобой не успели начать резать друг другу глотки, как собирались, когда появился Рунольв на корабле!

    Потом подошел Эрлинг хевдинг, и рабы отодвинулись в сторонку. Старый Олав кивнул за корму:

    -  Рунольв разворачивается за нами… Эрлинг был без шлема, и темные волосы лезли ему в глаза. Он убрал их со лба и сказал:

    -  А мы разворачиваться не станем.

    Олав ненадолго оторвал взгляд от моря. И внимательно посмотрел на молодого вождя.

    -  По-моему, совсем непохоже на то, чтобы ты испугался, Эрлинг Виглафссон…

    Эрлинг усмехнулся:

    -  Ты еще говорил, что Рунольв боится показывать корму… А я вот не боюсь.

    Он умолк на полуслове. Он смотрел назад, на пестрый корабль. Рунольв разворачивался там, на пологом склоне громадной волны. И разворачивался мастерски. Но передышка, которую дал себе шторм, кончилась слишком внезапно.

    Рунольв не разглядел темной полосы на воде, предвестницы шквала… Рванул бешеный ветер, и гребень волны вздыбился исполинской ладонью, накрыв и повалив корабль.

    Эрлинг впился пальцами в борт и не заметил крови, выступившей из-под ногтей.