|
Что называется, собаку на этом съел. Но приборы? Что еще за приборы? – Что за приборы? – не сдержал я любопытства. – Мы используем экспериментальные устройства по беспроводной передаче энергии. – Честно говоря, не шибко понятней стало. Алена Евгеньевна тяжело вздохнула, печально глянула на куратора и попыталась объ-яснить на пальцах: – Есть передатчик, есть ресивер, есть нормы потерь энергии на километр. В данном конкретном случае расход получается почти в два раза больше. – И о чем это говорит? – спросил я и вновь посмотрел в окно. Внедорожник миновал плотину и, свернув с дороги на берег реки, затрясся на колдобинах. – Вот ты нам об этом и скажешь. Для этого тебя и привлекли, – заявил Владимир Ни-колаевич. – Кто у нас эксперт по всякой чертовщине, а? – Эксперт, как же, – невесело усмехнулся я и ухватился за ручку над головой, прино-равливаясь к тряске автомобиля. – Больше ничего не хотите рассказать? – Тебе передали полный пакет документов. Если ты не удосужился с ними ознако-миться, это твои проблемы. А теперь, будь добр, перестань ныть. Я задумался, как бы в цензурной форме выразить свое неодобрение столь неконструк-тивной позицией, но решил не нарываться на конфликт и вместо этого потребовал: – Задачу поставьте конкретно. – Для начала просто осмотрись на месте. Еще вопросы? – У матросов нет вопросов, – пробурчал я и откинулся на сиденье. Тут деревья отступили от дороги, и внедорожник выкатил к реке, которая дугой огибала песчаный мыс на том берегу. У нас спуск к воде был более крутым и каменистым, а немного дальше и вовсе начиналась заросшая камышом болотина с плававшими меж ряски пластиковыми бутылками, окурками и прочими приметами популярного места отдыха го-рожан. Водитель заглушил двигатель; я распахнул дверцу и выбрался наружу. Место было знакомое – в свое время частенько ходил сюда с друзьями купаться. В жару песчаный пляж засеивали многочисленные отдыхающие, да и с этой стороны их обычно тоже хватало. И чтоб никто ничего не заметил? Буквально ведь в двадцати метрах… – Какая погода была вчера, нет, уже позавчера? – спросил я у Владимира Николаевича. – Жарко, – односложно ответил тот. – И никто ничего не видел? – Нет. – Серьезно? – А сам как думаешь? – Да уж… Кто нашел тело? – Отдыхающие. Думали, утопленник, вызвали полицию. Нам информация уже из ГУВД поступила. Я забрал у куратора пачку фотографий, глянул на лежавший лицом вниз труп в разо-рванной и окровавленной одежде и завертел головой по сторонам. – Где именно его нашли? – Вон в тех камышах, – указал Шептало через реку. – Принесло течением? – В камышах течения нет. – Аргумент, – согласился я и убрал снимок вниз стопки. Дальше не лучше, дальше – изувеченное ударом когтистой лапы лицо. Рваная рана спускалась со лба на скулу, левый глаз вытек, нос свернут. Рука оказалась перекушена, а в боку зияла дыра, словно кто-то пытался вырвать печень, но немного промахнулся и запутал-ся в кишках. И что интересно: сизые ленты тянулись от тела к берегу, но там, по словам куратора, не обнаружилось ни следов борьбы, ни брызг крови. Будто тело из ниоткуда выпало. Что-то мне это напоминает, нет? – Как думаешь, – задумчиво уставился вдаль вставший рядом Владимир Николаевич, – это мог быть кто-то с той стороны? Я поморщился: – Это не мог быть никто с этой стороны. Удар по лицу – ерунда, в пьяном угаре люди и не на такое способны. Вцепиться в за-пястье теоретически могла какая-нибудь здоровенная псина, но вот дыра в боку… Сложно представить, чтобы такое сотворил голыми руками пьяный дебошир или агрессивный соба-ковладелец. |
